Обжигающий лед - стр. 15
Я иду за Алексом к барной стойке, где он мешает мне безалкогольный коктейль, а себе открывает бутылку минералки.
Мы стоим, смотрим друг на друга и молчим. Наконец, не выдержав неловкости, я сдаюсь:
– Мне не по себе. – А потом добавляю: – Для меня это впервые.
Мысленно закатываю глаза. Какая заезженная фраза.
В уголках его губ мелькает улыбка, и она же освещает глаза.
– Что, человеческое общение?
– Нет. Я, знаешь ли, не расхаживаю по номерам знаменитых хоккеистов посреди ночи, особенно когда до этого мы прилюдно сосались.
– А что, тебя часто зовут?
– Нет. Говорю же: впервые.
Я возвращаю ему пиджак – из-за перепалки мне и так жарко.
– Пижама у тебя – это нечто.
– Тебе просто нравится пялиться на мою грудь.
Я отворачиваюсь; почему я не могу сначала подумать, а потом говорить? Перегнувшись через барную стойку, бросаю в стакан пару кубиков льда. Алекс кашляет, и я вспоминаю о штанах, которые на меня толком не налезают. Есть неплохой шанс, что я только что продемонстрировала ему голую задницу. Поспешно выпрямившись, я натягиваю их чуть ли не до верблюжьей лапки. Как ни повернусь, Алекс обязательно что-нибудь да увидит.
Заметив неподалеку мягкий диван, я иду к нему и сажусь в уголок, подтянув ноги, чтобы гардероб больше меня не позорил. Алекс молчит и не говорит, что он видел. Он в целом не произносит ни слова.
Просто присаживается рядом, откидывается, весь такой спокойный и сексуальный. А потом делает то, чего я боялась. Нет, не перегибает меня через спинку дивана и стаскивает штаны. Только в метафорическом смысле.
Что же еще могло сломить мою и так хрупкую решимость, кроме шикарной внешности? Да вот что: как и обещал, Алекс завязывает со мной разговор.
– Значит, у тебя свой литературный кружок? И как, нравится? – Он вытягивает руку, скользя по плечу кончиками пальцев.
Я не знаю, как ответить так, чтобы не выставить себя неудачницей.
– Он не мой, я просто туда хожу. В основном чтобы выпить вина и наесться всякой фигни под обсуждение порнушных книжек. Мы редко читаем классику, но последние несколько месяцев был один разврат. Лидию задолбало читать слово «текут», и она выбрала Филдинга. Из крайности в крайность, так сказать.
Алекс вздрагивает.
– Я ее понимаю. Ужасное слово.
– Согласна. Течь должен только хорошо пропитанный торт.
– Именно. – Алекс смеется. Перебирает мои волосы. – Значит, ты филолог?
– Нет, но я изучала в универе литературу. Так, для себя. А ты? – Во рту пересыхает, и становится жарко. Я подношу к губам грейпфрутовый коктейль.
– На первом курсе изучал литературу и биомеханику, но биомех пришлось бросить, когда меня взяли в команду. Я припозднился со спортом.
Алекс хотел получить двойную вышку. Пижама чуть не слетает сама собой.
– А когда тебя взяли?
– На первом курсе.
– И ты все равно доучился?
– Не сразу, но да. Я все еще хочу доучиться на биомехе, но пока нет возможности. А ты, значит, художку не любишь, а?
У него такой милый канадский говор. Повыше груди и пониже пояса разливается жар.
– Люблю. Мне нравятся Толстой и Остин, но Филдинг после откровенной порнухи – это перебор.
Алекс снова смеется, скользя пальцами по моей шее.
– Он видел ее, как солнце, и не глядя.
Господи. Он цитирует Толстого и гладит меня. Мне конец.
Когда все твое окружение состоит из спортивных фанатиков, не заглядывающих дальше хоккейных новостей и спортивных разделов в журналах, трудно не повестись на парня, который читает книги без картинок.