Обыкновенная лирика. Том 1 - стр. 5

Из ребер женщина одна.

1999

Водный роман

Затяжные прекрасные дни,

я играю, лечусь, отдыхаю.

Среди многих с тобой мы одни,

без тебя непременно сникаю.

Эти лучшие дни и дела,

эти милые, чудные лица,

и в бассейне резвятся тела,

и играются в шахматы блицы.

Не понять моего торжества,

радость детства, общения, победы.

Это счастье в канун рождества,

пусть за месяц. А взгляды в обеды?

Радость нового тела в плену

водной глади – хороший бассейн.

Как прекрасно! Плыву я! Плыву!

А твой взгляд ненароком рассеян.

А потом круг за кругом в воде,

раздвигаются волны руками.

И повсюду, всегда и везде

я твой взгляд одеваю стихами.

24 ноября 1999

В консерватории

Зал консерватории

деревянный, бел.

Здесь клавиры вторили

в сотни децибел.

Девочка как девочка,

волосы волной.

Ноты, словно семечки,

звуки – пеленой.

Так играла – вьюжила

классикой струясь,

что морозной стужею

сольно увлеклась.

Платье снежно-белое,

черный инструмент,

исполнение смелое,

черно-белых лент.

Чуть не заневестилась,

но виолончель

рядом звуки вбросила

в музыкальный челн.

29 ноября 1999

Штурман

Сиреневый рассвет

в сиреневой печали,

гранитный парапет

замерзшего причала.

Корабль одинок,

пусты его каюты.

Зарозовел восток,

меняя небо круто.

А штурман не спешил

покинуть дом-таверну,

он девочку смешил,

та робкая как серна.

Был штурман одинок,

но ночь уже в рассвете,

и волосы – ленок

Он уходил, как летом.

Он девочку пленил

своей морской походкой,

и трап под ним кренил,

он шел в каюту ходко.

7 декабря 1999

Полет наваждений

Воздушные замки, иллюзион,

прожекты, мечтания и грезы,

виденья, сказания, как сказок сезон,

несут наваждения в прозу.

Стихи из той прозы растут на глазах

почти с непонятною силой.

Потом все оценишь, как стройку в лесах,

а чувства? Возможно. Да, мило.

Но вот из страданий, что были в груди,

точнее сказать, просто в сердце,

получится опус с названием: "Приди",

а кто-то подумает: "Серо".

Мечты и соблазн, и обрывистость фраз,

всегда лишь мечта неземная.

Сама сознаешь то, что грезы – маразм.

и все же мечтаешь: "Вас знаю".

Полет наваждений, он с нами всегда.

Он словно снежинки порхает.

И любишь, мечтаешь и веришь тогда,

когда наваждение летает.

10 декабря 1999

Мужчина в красном

Когда мужчина как закат

оделся в красное, так легче,

беру я чувства напрокат,

и он партнершей обеспечен.

Закат на краешке земли

подернут облаком вечерним,

вот тучки солнышко смели,

из карт остались только черви.

Немые зрители небес

стоят деревья над рекою.

Мужчина в красном, он воскрес,

и я машу ему рукою.

Застыла речка в неглиже,

рука в бинтах как ветка в снеге.

В бассейне жизнь на вираже,

он где-то рядом, полный неги.

И вот плыву, бинтов уж нет,

и боль в руке, и в ритме сбои.

Ковбойку сбросил. Волны – след.

Морскому волку нет прибоя.

Ныряет он диагонально,

он многогранен, вездесущ.

Я рядом буду тихой ланью

с больной рукою, в этом суть.

Мораль любого увлечения

до одиозности старит,

с гарантом чувства привлечения

в холодном воздухе парит.

В такие редкие минуты,

когда от разума труха,

когда влюбленность лезет в путы,

и в прозаичные меха.

Забыв в мгновенье благонравие,

стремишься сердцем лишь к нему,

встречаешь лед над разнотравьем.

Удар, ушиб, рука в плену.

Рука в плену, но не ладоней,

а гипса, шины иль бинта.

А Он поднимет, слыша стоны,

стряхнет весь снег, а ты не та.

А у тебя лишь боли, боли

от перелома, трещин, травм,

затмят любовные юдоли.

И провидение – страшный Мавр.