Обычная история - стр. 20
Призывающая к сексуальной активности поза.
Возбуждающая страстный голод фигура.
Заманивающий взмах ресницами.
Соблазнительная, манящая сирена, устремившая полную силу очарования на желанную жертву.
Правда, Макса этот зов оставил равнодушным. Совершенно.
Исчез налет запретности. Сладкий плод уже не манил. Во рту горчило от вкуса собственного предательства. Как бы ни была Ирина похожа на Леру, она никогда не сможет заменить ему любимую.
Даже тело осталось равнодушным. Потух огонь развратной страсти. Осталось пепелище.
- Это была твоя жена? Лера? — вопрос заданный мягким голосом каким-то образом поднял в душе волну протеста. Оглушающего. Давящего. Ирина не должна произносить имя его жены! Она не имела на это права!
Сумасшедший порыв разрушения пронзил душу. Хотелось рвать и метать. Разбить. Уничтожить. Стереть в порошок. Вот только что? Как бы ни хотел Макс уничтожить следы своего деяния, у него ничего не получится. Нестираемое пятно на совести. От него не избавиться. От себя не скрыться.
Смотря на Иру, Колчин испытывал лишь презрение. Он понимал, что несправедлив. Он сам виновен во всем. Пытался скрыться от проблем. Устал от недопонимания. Сломалось что-то в нем. В них.
Вместо того, чтобы попытаться починить, он до конца разрушил их семью. Растоптал десять лет совместной жизни с Лерой. Не всегда совместная жизнь складывалась счастливо и беззаботно. Были и неприятности и несчастья. Но они всегда справлялись с ними. Вместе.
Вот только время меняет людей. Изменились и они. Потеряли былое понимание. А Макс просто растерялся. Попытался заполнить душевную пустоту мимолетной страстью. Одним движением перечеркнул чувства, связывающие его с Валерией.
— Не смей говорить о ней, — выдавил из себя Максим, пытаясь подавить желание устроить погром. Бурная река, в которую превратились эмоции, сметала на своем пути все остатки здравомыслия. — Не смей произносить ее имя!
Краско резко отшатнулась. Не ожидала подобной реакции.
Максим осознавал, что в этот момент он меньше всего походил на спокойного и рассудительного мужчину, каким обычно представал в глазах окружающих людей. Только самые близкие знали, что за этой маской скрывались импульсивность и резкость. Лера всегда уравновешивала его. Заставляла быть благоразумным. Могла укротить внутреннего зверя. Только она. Такого влияния на Макса не имела даже мать.
— Максим, я понимаю, ты расстроен, — успокаивающим голосом произнесла любовница. — Она рано или поздно все равно узнала бы!
Дальше им управлял гнев. Подлетел к ней и ударил кулаком в стену. Рядом с головой Иры.
— От кого бы она узнала? — зарычал он. — От тебя?
Вот теперь Ира не на шутку испугалась. Зашла в квартиру. Сложила руки на груди, словно пытаясь отгородиться от него. Нервозность даже не пыталась скрыть.
В таком состоянии Краско его еще не видела. Эту сторону характера Максим никогда ей не показывал. Считал, что злость является слабостью и мешает думать рационально. Долгие годы Колчин тренировал и воспитывал в себе дисциплину, подавляя опасную импульсивность. Но как выяснилось некоторые черты характера можно приглушить, но полностью избавиться невозможно. Максим был близок к полной потери контроля, но даже так, он не был способен причинить физический вред женщине.
— Ты специально вышла на балкон? Полюбоваться на дело своих рук? — спросил он, перешагивая порог и захлопывая за собой дверь. Осознание действительности заставило его чувствовать себя полнейшим дураком. Как молодой пацан повелся на доброе отношение и ласку. Она притворилась добрым другом, а сама заманила в ловушку. Идиот. Добровольно залез в капкан. — Что молчишь?