Обязательно должна быть надежда. Следователь Токарев. История вторая - стр. 2

– Обрадуется, конечно, – неуверенно подтвердил Эдуард. – Куда ж он денется-то? Обязан обрадоваться. Он же одинокий. Ни друзей, ни родственников, еле ползает, нуждается в уходе. Я сам-то социальный служащий, помогаю ему дважды в неделю. Магазин там, лекарства, все такое, согласно перечню…

– Чаевые всякие?

– Вообще-то нам запрещено…

– А где он живет?

«Я не должен этого говорить, – сообразил Эдик. – Вот сейчас встану и уйду, скажу, что позвонить нужно, что сразу вернусь, а сам уйду – и все».

– В центре. У него большая квартира, – услышал он свой голос.

– Ого! И живет один?

– Один, я же объясняю. Он бывший полковник ядерных войск вроде.

– Ядерщик, значит. Видишь, это у нас на генетическом уровне, – обрадовался неожиданному доказательству старик. – Он ядерщик, и я ядерщик. Бывает же совпадение!

– Действительно, надо же – сразу два ядерщика… – Эдуард словно принял сыворотку правды и не владел собой. Вопреки здравому смыслу молол все что ни попадя, стараясь зачем-то еще и понравиться жутковатому собеседнику: – Так вот, детей у них вроде не было, ядерная радиация, наверное, поспособствовала, точно не знаю. Жена умерла пару лет назад от старости, вследствие естественных причин. Родители, ясное дело, в могиле давно, непонятно где. Братья-сестры, тетки-дядьки, если и были, то покоятся тоже. О других родственниках ничего не известно, наверное, тоже дуба дали по месту проживания. Сплошной погост, куда ни кинешь глазом, получается.

– Ух ты, сильно! Тогда действительно обрадуется. Слушай, как тебя зовут-то все-таки?

– Эдуард.

– Надо же, и меня Эдуард. Слушай, тезка, ты дай мне его адрес, но ничего ему не говори. Хорошо? Я сам его навещу. Такая радость – брат нашелся. Бывает же везение! Согласен? Не скажешь ему?

– Не скажу. Он живет на Кирова, дом 14, квартира 25. Только вы смотрите, аккуратнее, он слабый очень, может не пережить радости. У нас случай был курьезный, еще до меня, лет пять назад. Сейчас будете смеяться, – уверенно предположил Свекольников и сам пакостно хихикнул. – Одна сотрудница – она уже не работает, конечно, – пошла в магазин, что ли, или в аптеку, возвращается, а бабуля, за которой она ухаживала, ласты склеила ни с того ни с сего. Лежит в полный рост на кровати, мертвая.

– Действительно, очень смешно.

– Что вы! Сотрудница, само собой, вызвала скорую и милицию, все как положено. Так первая и попала под подозрение. Наручники на нее надели – и в КПЗ. Представляете? Ни за что! Чуть не посадили.

– Это они могут.

– Ага. Предъявили обвинение, что, мол, нарочно довела пожилую женщину до смерти, чтоб квартирой завладеть.

– Невероятно!

– Да, не то слово! Ведь никаких завещаний и дарственных-то на нашу работницу оформлено не было. Как завладеешь-то? Еле-еле вырвалась она от них. Начальство характеристики положительные писало, к следователю ходило. Слава богу, нашлась другая женщина, на которую покойница составила договор пожизненной ренты, но там все чисто. В итоге обвинение сняли, сотрудницу отпустили. Говорят, она под краской поседела сразу вся и затем резко уволилась. Теперь, я слышал, она в риелторы подалась. Так вот, что самое интересное-то…

– Да, бывает-бывает. Ладно, Эдуард, погоди со своими случаями, пора мне. Ты вот что – когда к брату моему, вновь обретенному, собираешься?