Обвиняется в измене - стр. 33
С десяти утра и до пяти вечера я буквально не присаживаюсь.
Моя голова работает на пределе возможностей, потому что приходится врать, изворачиваться и улыбаться в лица, которые хочется расквасить парой крепких ударов. Потому что, каким бы крутым и богатым ты ни был, бюрократическая машина всегда найдет для тебя подходящего размера и тяжести каток и размажет в идеально тонкий блин.
Когда «кроты» сваливают, а я, можно сказать, отделываюсь легким испугом, наступает вторая часть Марлезонского балета – раздача плюшек. И я солирую в полный голос так, что дрожат стены и окна. После пятнадцатиминутной промывки мозгов можно смело сказать, что в ближайшее время у отдела кадров и директора по персоналу будет много работы.
Свежая кровь никогда не помешает.
— Денис Александрович? – Моя секретарша единственная, кто после разноса не боится заходить в клетку с тигром, хотя даже она не рискует зайти дальше порога. – Тут анкета из отдела кадров…
— Уже? Хорошо работают.
— Это по поводу новой стажерки. Ирина Викторовна сказала, что такие вещи нужно согласовывать с вами.
Ирина Викторовна – моя главная по кадрам. Увидела знакомые отчество и фамилию и решила перестраховаться, написать мне красным маркером на лбу, что в главный офис утроилась не абы кто, а дочка самого Ларина.
Черт, со всей этой херней я забыл предупредить об «особенной» новенькой.
— Стажерка еще у себя? – Я, наконец, сдираю с себя галстук и расстегиваю рубашку. Фривольно, на четыре пуговицы. – Пусть зайдет.
Даже плохой день может скрасить приятный вечер.
Я снимаю пиджак, прижимаюсь будрами к столу, пытаясь угадать, в чем Одуван пришла на работу в свой первый день. Надеюсь, как прилежная девочка, в узкой юбке и блузке с пуговицами, которые я к хреновой матери отдеру прежде, чем отодрать ее.
— Денис Александрович. – Вместо Одувана на пороге снова моя секретарша, Оля. – Софья Ивановна только что вышла. Кажется, за ней приехал ваш брат…
Которому я прямо сейчас оторву голову.
На хрен она ему, если Младший все равно не в состоянии понять элементарные предупреждения.
Наверное, у меня реально злой вид, потому что даже бесстрашная Оля, которая никогда не пасовала перед моим дрянным настроением, буквально прилипает к дверному проему, когда я выхожу из кабинета.
В лифт, который ползет черепашьим шагом.
Коридор. Игнорирую кивок охранника.
Крыльцо.
В лицо врезается поток холодного мокрого воздуха, но и он не может меня остановить. Тем более, что жертва как раз перед носом.
Одуван правда пришла на работу в узкой черной юбке и таком же узком коротком пиджаке со странной оборкой по краю. И даже волосы собрала в высокий хвост, как прилежная ученица. А еще на ней туфли на тонком высоком каблуке, и это окончательно выносит мозг моему терпению и благоразумию. В этих туфлях она должна лежать в мой кровати, совершенно голая, забросив ноги мне на плечи, пока я буду трахать ее так сильно, что утром она не сможет ходить.
Но в этих туфлях она топчется на месте, потому что прямо у меня на глазах Младший обнимает ее за талию – сука, ниже талии! – и присасывается к губам Одувана, словно спрут.
Где-то в моей голове точно существует экстренный ручной тормоз, который срабатывает в тот момент, когда до сладкой парочки остается всего пара шагов. Мысленно я уже выкручиваю Сашке руки за то, что притрагивался к ней, а ее просто затаскиваю обратно в офис, и плевать мне, о чем будут судачить сотрудники. Но в последний момент что-то щелкает - и перед глазами красным плакатом разворачивается предупреждение: «Прямо сейчас ты в шаге от пропасти!» Ларин мне башку оторвет если поползут слухи, что я неуважительно обращался с его сокровищем. В лучшем случае. А если просочится, что собирался трахнуть ее сам – мне лучше сразу сворачивать весь свой бизнес и валить из страны. Так далеко, как только получится.