Обсидиановая бабочка - стр. 50
Бекки сидела довольная между мамой и Эдуардом, болтая ногами и опустив руки под стол – наверное, держа за руки их обоих. Счастлива она была донельзя не только потому, что сидела между ними, но и была как за каменной стеной – так чувствует себя любой ребенок, когда он с родителями. У меня в груди стеснился ком при виде ее радости. Эдуард был прав. Он не может просто уйти без объяснений. Бекки Парнелл еще более, чем ее мать, заслуживала лучшего. Я смотрела, как сидит этот сияющий ребенок между ними, и гадала, какое же можно придумать оправдание. Ничего на ум не приходило.
К нам подошла официантка, принесла пластиковые меню и раздала всем, даже польщенной Бекки, а потом ушла, давая нам время посмотреть.
– Терпеть не могу мексиканскую еду, – сказал Питер.
– Питер! – одернула его Донна.
Но тут я добавила свою лепту:
– И я тоже.
Питер покосился на меня, будто не веря в мою солидарность с ним.
– Правда?
– Правда, – кивнула я.
– Ресторан выбрал Тед, – сказал он.
– Ты думаешь, он это нарочно? – спросила я.
Питер поглядел на меня в упор, глаза чуть расширены.
– Да, я так думаю.
– И я тоже, – кивнула я.
Донна сидела, разинув рот от удивления.
– Питер, Анита! – Она повернулась к Эдуарду: – Что нам с ними делать?
Прибегать к помощи Эдуарда из-за такой мелочи – теперь я уже не была о ней лучшего мнения.
– С Анитой тебе ничего не сделать, – сказал он и обратил холодный синий взгляд на Питера. – С Питером – пока не знаю.
Питер не встретил глазами взгляд Эдуарда и слегка поежился. В присутствии Эдуарда ему было неловко по многим причинам. Не только потому, что Эдуард имел дело с его мамой, тут было что-то большее. Питер чуть боялся Эдуарда, и я спорить могла, что Эдуард ничего для этого не сделал. Я могла ручаться, что Эдуард очень старался завоевать Питера, как завоевал Бекки, но Питер ни на что не купился. Наверное, началось с обычной неприязни к мужчине, с которым мама встречается, но сейчас, глядя, как он избегает взгляда Эдуарда, я поняла, что это далеко не все. Питер нервничал сильнее, чем должен был бы в присутствии Теда, будто как-то под всеми этими шуточками и играми видел настоящего Эдуарда. Для Питера это было и хорошо, и плохо. Если он догадается о правде и Эдуард не захочет, чтобы Питер ее знал… Эдуард всегда был очень практичен.
Ладно, не все сразу. Сейчас мы с Питером склонились над меню и отпускали саркастические комментарии насчет каждого блюда. Когда вернулась официантка с подносом хлеба, я уже успела дважды вызвать у него улыбку. Мой братец Джош никогда не бывал так угрюм, но с ним я всегда умела ладить. Если у меня когда-нибудь будут дети – не то чтобы я это планировала, – то лучше, если мальчики. С ними мне как-то проще.
Хлеб был не хлеб, а какие-то пушистые лепешки, которые назывались сопапилла. На столе стояла баночка с медом специально для них. Донна намазала мед на уголок лепешки и стала есть. Эдуард намазал медом всю лепешку сразу. Бекки столько налила меду на лепешку, что Донне пришлось у нее забрать.
Питер взял сопапиллу:
– Единственная здесь хорошая еда.
– Не люблю я мед, – сказала я.
– Я тоже, но этот неплох.
Он намазал на лепешку капельку меда, откусил, потом повторил процесс.
Я тоже взяла лепешку и последовала его примеру. Хлеб был хорош, но мед какой-то непривычный, с сильным вкусом и привкусом, который напомнил мне шалфей.