Община Святого Георгия. Сценарий. Второй сезон - стр. 25
Дух Громова:
Иван Ильич, о чём они?!
Вера в клинику, Белозерский за ней. Дух Бригадира уставился на Извозчика. Тот пожимает плечами, разговаривая, понятно, сам с собой. Но выглядит так, будто он обращается к Духу Бригадира.
Госпитальный Извозчик:
Кто их, холер, поймёт, о чём они порой балаболят.
Вера за профессорским столом. Все остальные – расположились кто где; режим: рабочее совещание.
Вера:
Клиника работает в полном объёме. По вызовам отправляются господа Нилов и Порудоминский. Белозерский и Концевич отвечают за стационар. Завтра утром – удаление опухоли головного мозга. Александр Николаевич представит случай.
Белозерский встаёт, докладывать.
Белозерский:
Поступил пациент… Мы все его хорошо знаем. Наш бригадир Матвей Макарович Громов…
Рабочее совещание подходит к концу. Последней заканчивает докладывать Ася.
Ася:
Операционная укомплектована всем необходимым, готова к работе.
Вера обращается к Матрёне:
Вера:
Матрёна Ивановна?
Матрёна одобрительно кивает, не поднимаясь с места, с лёгким ворчливым скепсисом, хотя и очевидно всем довольна, просто из характера и суеверий:
Матрёна Ивановна:
Всё нормально. Пока. Там увидим.
Вера:
Коллеги, вопросы есть?
Поднимается Кравченко. Вера внимательно слушает, с уважением.
Кравченко:
Вера Игнатьевна, вы уверены, что операцию на мозге стоит производить столь скоро?
Вера:
(корректно, но холодно) Я не уверена, что её стоит откладывать до завтрашнего утра.
Кравченко:
Возможно, стоит привлечь для консультации…
Чуть запинается. Вера вклинивается, «подсказывая»:
Вера:
…кого-нибудь более осведомлённого в вопросах хирургии?… Возможно, моя рука не так быстра, как рука Пирогова, но американец Мортон избавил нас от необходимости работать на скорость. Точнее: сортировать организмы на способных перенести болевой шок и неспособных.
Кравченко:
Я ни в коем случае не ставил под сомнение вашу хирургическую квалификацию.
Вера:
Тогда кого вы хотели привлечь? Кого-то более осведомлённого в вопросах мозга? Интересно, кого? Единственный в отечестве, кто не боялся оперировать мозг, – Николай Васильевич Склифосовский. Но он умер в прошлом году. Да и он был «всего лишь» хирург. Так кого привлекать, Владимир Сергеевич?
Кравченко:
Вера Игнатьевна, я всего лишь…
Вера:
(мягче) Вы всего лишь хотите меня подстраховать. Защитить. Я понимаю ваше желание. И благодарна вам за заботу. Но – не надо. Вы не боялись и не боитесь принимать решения. И я… Я не взяла бы на себя руководство клиникой, если не была готова отвечать за каждое своё решение. За каждое! За всё и всех здесь.
Смотрит на него со значением – именно она его выдвинула на должность зав терапией и именно она вручила ему бразды управления финансами. Тем самым «профессиональный» наезд нивелирован абсолютным доверием. Кравченко садится, кивнув, с достоинством, но без позы. Нет никакого ощущения, что кто-то в ком-то сомневается или кто-то на кого-то давил. Просто один из многих непростых рабочих моментов лекарской практики. Присутствующие сохраняют нейтральные лица. Вера встаёт – все встают.