Община Св. Георгия. Роман-сериал. Второй сезон - стр. 17

– Ты это… Если в доме, где служишь, балуют – уходи!

– Куда же уходить? – Марина подняла глаза, мигом наполнившиеся слезами. – Это моё первое место. Куда я пойду без рекомендаций?

Василий Андреевич чувствовал себя чудовищно. Нелепым жестом он всучил горничной кредитные билеты, заранее приготовленные. Злясь на себя, рявкнул на девчонку:

– Куда-куда! Не кудыкай, счастья не будет! Куда-нибудь да можно!

Бельцева горько усмехнулась, будто лет ей было на тридцать-сорок больше, чем на самом деле, и решительно вернула Василию Андреевичу деньги.

– Спасибо, не надо! Мне в этом доме и без того помогли. Вы думаете, я совсем глупая и ничего не понимаю?! А баре и барчуки везде балуют. И не они одни. Управляющие тоже хороши бывают. Вы и сами, поди, горничных зажимаете! Вон здоровый какой, видный! – Марина специально говорила зло, чтобы не расплакаться из-за того, что здесь её жалеют. – Откажешь, так со свету сживёте или в краже обвините, – прошипела она, стараясь быть змеёй. Но вышло – несчастным ужиком.

Василий Андреевич посмотрел на неё так ласково, так мягко, что раскаяние тотчас накатило на Марину: этого она точно обидела зря. Но нельзя позволять себе расслабляться. Толку-то, что этот не таков?! Есть хорошие люди, есть! Да, видно, не про её честь! И тут тоже нельзя Бога гневить.

Она дотронулась до руки Василия Андреевича, стараясь вложить в жест то, чего не выскажешь словами.

– Благодарствую. Пойду я. Вечером у господ бал. Как бы у хозяйки нервного припадка не стало! – последнее она произнесла язвительно, отдёрнув руку от Василия Андреевича. Поди, и он своих песочит почём зря!

Старый батлер выпустил юную горничную, перекрестив напоследок. В спину. В лицо не посмел. Она ни разу не оглянулась.

Вера Игнатьевна и Александр Николаевич спускались по лестнице и не подумали заглянуть в клинику – слишком мало времени прошло, чтобы беспокоиться о пациентке. Многострадальная матка её сократилась хорошо – организм человеческий полон резервов, особенно молодой и здоровый; и чего тревожить лишний раз, пусть сил наберётся.

– Приходи ко мне вечером, – запросто сказала Вера. – Голова чуть разгрузилась, да и твои плотские фортеля даром не прошли.

Несмотря на её насмешливость, Белозерский вспыхнул от радости. Он так легко переходил от обиды к обожанию, что иной раз и не захочешь, а простишь, что «лужу в углу сделал или корешок у книги зубами обтрепал».

– Только хвост павлиний дома оставь! – чуть пригасила его костёр княгиня. Решив, что шипения как-то маловато, ещё плеснула: – Или в бордель занеси. И в клинике веди себя в соответствии с субординацией. Что касается Анны Львовны – говорю безо всяких ревностей, как взрослый разумный человек взрослому разумному человеку, как друг – другу, – или руку и сердце ей предлагай, или голову ей дружбами между мужчиной и женщиной не морочь. Она ещё до таких дружб не доросла. И слава богу. К тому же, как ты у нас есть слепой и глухой, так между нами, подружками, по секрету сообщу тебе: от неё совершенно потерял голову такой, казалось бы, закалённый взрослый мужчина, флотский офицер, не тюря – Кравченко Владимир Сергеевич. Не отвлекай эту тёлку слепошарую от прозрения в нужном направлении… Какого Володе это сокровище сдалось? Бог весть. Великолепная японская пословица гласит: когда есть любовь, язвы от оспы так же красивы, как ямочки на щеках.