Общепит - стр. 28
— Да я просто никому не доверяю, — пожал плечами Вил. — Я одного прихлопнул уже.
— Когда? — глаза Анны разве что на лоб не полезли.
— Пару часов назад, в лесу. Он местных шлюх вылавливал на дороге и убивал. Даже тушками не делал, выпивал жадно и без остатка, а потом шеи резал.
— Что-нибудь выяснили?
— Расскажу, когда в гостиницу вернемся. Сейчас мне надо кое-кого проведать в больнице. Ты со мной?
— Мы уже от следования должностным инструкциям к личному общению перешли? — Анна всеми силами пыталась отстраниться от безумца. Но Волков видел, что этого бесцеремонного мужчину было ничем не пронять.
— Так проще. Пойдемте, они в палате должны быть. Там тушка потенциальная, может выясним что.
Два комиссара тут же направились ко входу в больницу, мгновенно оставив все препирательства. Они были как роботы, о которых Волков читал в фантастических книгах. Настроенные на определенную миссию: как только они получали новую информацию, то тут же переключились на свою задачу, игнорируя все вокруг. Эти двое двигались эффективно и четко к поставленной цели, не тратя время попусту. Это делало их успешнее и профессиональнее, пусть и заставляло терять часть человечности. Капитан Волков грустно уставился им вслед, размышляя, что сам никогда бы не смог стать таким.
— Вы идете? — Анна Николаевна обернулась и вопросительно уставилась на замершего Леонида Волкова.
— Конечно! — выкрикнул капитан и во всю прыть устремился к миру сверхъестественных событий.
В его сердце вдруг четко проступила мечта — ему страсть как хотелось узнать о том удивительном и опасном мире, в котором существовали эти двое. И пусть там его будет ждать невероятная опасность, которая вполне может стоить ему жизни — Волков твердо решил, что не отступит.
5. 5. Совместными усилиями
Выцветшее дерево боковушек и неприглядного вида желтая панелька. Скрипучий регулятор громкости «Рекорда» нехотя повиновался пальцам, заставляя динамик, не самый лучший, громче, буквально из последних сил, транслировать в просторную гостиную модную мелодию. Из допотопной радиолы она звучала не слишком-то уместно. Приемник стоило бы сменить несколько лет назад, но руководство гостиницы следовало совсем другим жизненным правилам: «Если вещь выполняет свою функцию — значит все хорошо».
Результатом этого становился «скрип», который доносился из каждой комнаты и с абсолютного каждого этажа. Скрипели половицы под весом передвигающихся ног, скрипели столы и стулья, стоило только постояльцам захотеть усесться или положить что-то на деревянную поверхность. Скрипели двери, как ведущие в номера, так и межкомнатные. Скрипели дверцы шкафов и даже занавески, далеко не первой свежести, как будто бы тоже скрипели, стоило только прикоснуться. Скрип затихал только к ночи, когда уставшие постояльцы лишались сил и падали на довольно просторные кровати, издавая последнюю порцию шума и закрывая глаза в надежде, что завтрашний день будет куда тише.
Поэтому в словах неизвестного Вилу рок-исполнителя, льющихся из скрипучих динамиков радиолы шестидесятых годов, слышалась скорее издевка над советской реальностью, чем реальный призыв к действиям.
— Не понимаю я эту современную музыку, все эти крики — мое поколение, где ты, что ты… — вздохнул Вил Михайлович, двигаясь уверенным шагом к серванту, за дверцами которого скрывался не только хрустальный сервиз, но и несколько бутылок алкоголя.