Обряд ведьмы - стр. 10
– Он что – окоченел тут? – прошептала я.
– Или это чучело? – также шепотом ответила Аська.
– Иди, потрогай.
– Сама иди и трогай, если тебе так интересно, – огрызнулась Аська.
– Ну мне как-то не хочется, – ответила я.
– И мне не хочется.
– Может, возьмем банки и свалим отсюда? – предложила я.
– Давай, – согласилась Аська.
– Я могу принять банки!
Мы и не заметили, как Зойка забралась обратно наверх. Теперь в проеме торчала только её голова с испуганными глазами.
– Подавайте через творило, – крикнула Зойка.
– Что натворило? – спросила я, от страха плохо соображая.
Взяв несколько пыльных банок, я всё никак не могла собраться с духом и повернуться спиной к ворону. Не дай бог, он вдруг оживет и воткнет мне в спину свой длинный клюв.
– Подавай сюда, – повторила Зойка.
Аська, а потом и я, передали ей банки. Затем, очень быстро забрались наверх и закрыли люк.
– Вырубить свет в подполе? – бросила Зойка, помогая мне с пола перетаскивать банки на обеденный стол.
– Конечно, – ответила Аська, поправляя палас. – Почему ты спрашиваешь?
– А вдруг он в темноте оживет? – предположила Зойка, хлопая по выключателю.
От этих слов меня аж передернуло и в этот момент под полом что-то глухо стукнуло и покатилось. Я вдруг представила, что это действительно ожил ворон, раскинул широкие крылья, опрокинув в темноте банку, и снова притворился мертвым. Зойка же побледнела так, что даже ни одной кровиночки не осталось на её прежних ярких губах.
– Я же говорю, баба Глаша была странной, – таинственно прошептала Зойка. – И я бы подперла крышку чем-нибудь. Вдруг ворон ночью вылезет.
Не сговариваясь, мы с Аськой машинально подошли к креслу, взялись за деревянные подлокотники и перенесли его на люк.
– Да мы просто что-то там потревожили, вот это что-то и свалилось, – предположила Аська и я согласно кивнула.
– Вот будет чего дома рассказать, – проговорила Зойка.
– Так, – пришла в себя Аська, – займемся банками. На обед я хочу картошку с маринованными опятами в сметане. Анатоль, сходи, пожалуйста, в магазин за сметаной, вчерашний стаканчик я уже весь потратила на утренний творог. Тут недалеко. Выйдешь на центральную улицу и налево. И хлеба купи. Этот деревенский хлеб безумно вкусный.
– А почему я? – мне это показалось несправедливым.
– Потому что, – показала мне язык Аська, – не спорь.
– Ладно, – согласилась я.
Аська раскрыла наш общий кошелек и подала мне несколько купюр. Затем, протянув Зойке двухсотрублевую, жалостливо попросила:
– Зоя, у вас, наверное, уже немного свежей картошки есть? Не продашь?
– Нее, вы чего. Мать ругаться будет…
– Ну, З-о-о-й!
Положив деньги в карман шорт, я вышла на улицу, предоставив Аське самой разруливать ситуацию с Зойкой. Вокруг не было ни души, только за соседним забором какая-то девочка лет семи объедала малину. Заметив меня, она как звереныш юркнула в заросли и теперь смотрела на меня сквозь листья. Стукнула калитка – почти бегом в палисадник заскочила бабка и накрыла ребенка передником. Я хотела с ней поздороваться, но она отвернулась, показывая мне свой затылок и узел белого платка.
Я пожала плечами – ненормальная какая-то семейка.
Наш дом стоял в конце Малой улицы (смешное название), но не как все в ряд, а упираясь в дорогу. Так что, Зойка соврала, что проходила мимо. Она нарочно пошла поглядеть, кто приехал в опустевший дом.