Обручённые вечностью, или Отдам жену в хорошие руки - стр. 29

— Любуйся!

7. Глава 7

Анатель отступил и прислонился плечом к стене, позволяя мне изучить портреты. У него не было необходимости вместе со мной рассматривать их. Он без дополнительных подсказок знал, что я увижу. Я изо дня в день постоянно видела эти лица в отражении на любой поверхности.

На картинах был изображён Анатель вместе с моими предшественницами. Светотени красиво играли на тщательно прорисованных лицах. Художник не забыл запечатлеть дразнящие ямочки на щеках девушек. И у меня они имелись. Мама в детстве говорила, что это отметины от поцелуев ангела.

На картинах я видела разные выражения своего лица. От смущения до обожания. Мои предшественницы не смогли сопротивляться чарам обольщения короля и влюбились в него по уши. Их выдавали глаза, подёрнутые мечтательностью. Мне очень хотелось уличить Анателя в двуличности, но я не имела права. То, как он бережно их обнимал, то, как смотрел на них, говорило о многом. Девушки были ему небезразличны. Кроме последних двух воплощений. Там Анатель выглядел отстранённым. Как я узнала, что они последние? По подписанным датам.

Я долго в тишине прохаживалась по галерее, рассматривая портреты, выискивая намёк, почему девушки умирали и на их место приходила другая возрождённая.

— Вы выглядите счастливыми, не считая последних двух лунных королев, — произнесла я, рассуждая вслух. — Чем они вам не угодили?

Анатель криво улыбнулся.

— У них был скверный характер. Они постоянно спорили. Как ты.

— Ты обманываешь меня, — вспомнив, что наедине Анатель мне разрешил обращаться к нему неофициально, вернулась я к неформальному обращению. — Девушки выглядят безвольными, но тебе не было на них плевать. Тебя выдаёт забота, с какой ты их обнимаешь. Первые возрождённые были тебе по-настоящему дороги, о последних ты заботился из братских чувств. Меня, соглашусь, ты еле терпишь. По мнению тёмных фей, я худшая версия твоих невест. Я интересуюсь тем, чем мне не следует интересоваться. Я задаюсь вопросами, которыми, по мнению окружающих, мне не следует задаваться. Они не понимают, повторюсь: я — не мои предшественницы!

— Ты действительно не они. — Анатель оттолкнулся стены и приблизился ко мне. — Не скажу, что лучшая версия, но однозначно и не худшая.

Мне сделали комплимент? На себя бы посмотрел!

— На твоём шейном платке широкая складка, — отвлеклась я на изъян во внешности повелителя.

Не подумав, потянулась к шейному платку, собираясь его расправить.

— Не стоит утруждаться, мне скоро помогут его снять, — в голосе Анателя появились насмешливые нотки.

Хам! Я опустила руку.

— Надеюсь, дамы тебя не задушат, избавляя он него. Ты, пускай и не целым, но невредимым нужен мне. Случись что с тобой, кто представит меня светлым придворным?

— Не понимаю, о чём ты, — принялся изображать из себя святую невинность Анатель. — Я имел в виду камердинера, а ты кого?

Подловил! Придётся импровизировать.

— Двух камердинеров, — произнесла я несусветную чушь. — Подумала: вдвоём им будет сподручнее помочь принять вам ванную.

— Двум камердинерам?

— Им самым. — Я мысленно обругала себя, что затронула неудобную тему.

И, конечно, мне прилетело.

— Ты не представляешь, как сложно найти одного хорошего камердинера, не говоря о двух. Тот, что мне сейчас прислуживает, невыносимый растяпа, — в голосе повелителя появились огорчённые нотки. — То воду перегреет, то мочалку уронит. Спину трёт отвратительно, словно пытается снять с меня кожу.