Обручальный кинжал - стр. 22
– Не могу сварить, потому что почти все зерно пропало. А то, что я смог спасти, я посадил, и на следующий год будет у меня каша. – Старик мечтательно улыбнулся. – И это нормальная жизнь, Волчонок, ничем не хуже, чем другие. Ведь жить хоть как-то куда лучше, чем не жить совсем.
– Я с вами не согласен, – буркнул Ярослав.
– Это потому, что ты еще молод и еще не любил. Вот полюбишь кого-нибудь, тогда и проснется в тебе жажда жизни.
– Я уже любил, ничего хорошего.
– Это была не любовь. – Котов отряхнул бороду, достал из какого-то кармана гребешок и принялся ее расчесывать. – Это была пагубная страсть. А любовь – это то чувство, которое поднимает тебя над землей и заставляет жить для того, чтобы было хорошо объекту твоей любви, а не тебе. А ты возненавидел весь мир только потому, что тебе какая-та женщина не дала удовлетворения.
– Прекращай этот разговор, – резко оборвал старика Ярослав. Что-то в голосе капитана заставило меня взглянуть на него. Что это? Неужели непроницаемый Волк покраснел? Вот так номер! Ну все, плохи теперь мои дела! Из-за того, что я видела момент его слабости и слышала стариковские откровения, капитан будет тиранить меня больше прежнего.
– А Даезаэль говорил, что слышал, как идут мертвецы, – поспешила я сменить тему.
– Мертвецы? – Дед полюбовался бородой, спрятал гребешок, а потом и конец бороды в карман. – Все может быть, они часто мигрируют туда-сюда по ульдонским надобностям. Те ведь не дураки – придумали, как сохранять мясо в хорошем состоянии долгое время, и теперь гоняют несчастных трупаков на прокорм своим волкодлакам. Вы, главное, не становитесь у них на дороге, ведь эти ребята совсем не прочь поживиться свежей кровью. И если столкнетесь, рубите им головы. Без головы они быстро теряют силы и падают.
– Падают, но не сразу, – уточнил капитан. – Я сталкивался с такими на войне. И без головы зомби могут еще парочку солдат разорвать.
Котов пожал плечами.
– Вам виднее. Если хотите вернуться в домен Сыча, то вам надо спуститься с горки, проехать вдоль реки, а на большом озере повернуть направо на тракт и дальше уже не сворачивать.
Ведун протянул руки к костру, греясь. Молчание затягивалось, и я чувствовала, как сон постепенно овладевает мной. Бороться с усталостью смысла не было, тем более что я хотела утром отдать эльфу побольше магических сил. Я без них как-нибудь проживу, а вот он стал вести себя совсем уж странно.
Сон у меня был беспокойным. В какой-то момент он перетек в ужас, и я принялась отбиваться и пинаться.
– Тшшш, деточка, – кто-то бережно держал меня в объятиях. – Тшш…
«Деточка»? «Деточка»?!
Я открыла глаза и рывком вскочила на ноги, оттолкнув от себя Котова. Он не удержался на бревнышке, на котором сидел, и упал на спину, задрав ноги. Однако мне было не до смеха, потому что мы были не возле фургона и даже не в разрушенном селении, а возле какой-то низенькой полуизбушки-полуземлянки. Рядом с ней, развешанные на рогатинах, сохли рыба и какие-то тряпки.
Солнце уже встало, и весь мир был окрашен в те нежные и яркие цвета, которыми заканчивается раннее утро.
– Где мы? – закричала я, отскакивая от старика подальше и выхватывая из ножен кинжал.
– У меня дома, – побарахтавшись немного, ведун встал и вытер пот со лба. – Ты знаешь, ты такая тяжелая. Еле дотащил, хорошо еще, что вы так по-глупому остановились рядом. Ты во сне еще и брыкалась.