Обретенная любовь - стр. 35
– Здравствуй, Тиган. Как твои дела?
Я смотрю на женщину. Она мне улыбается. Я ей – нет. Я не хочу здесь быть.
– Ничего себе, как ты вырос за два года! – добавляет она.
– Тиг, поздоровайся, пожалуйста.
Но я не хочу! Только ради нее я открываю рот. Знаю, что должен сказать, но ничего не происходит, словно я забыл, как вообще нужно разговаривать, и меня это раздражает. Дама смотрит на меня, но больше не улыбается, она ждет. В конце концов, она отворачивается и садится на свой стул.
– Все еще не говорит? – спрашивает дама.
– Говорит! За два года у него огромный прогресс. Он говорит, и даже очень много, – отвечает мама.
– Боюсь, этого недостаточно. Нужно, чтобы он говорил не только с вами, но и с остальными. Сможет ли он этому научиться?
– Он очень смышленый малыш, я за него не переживаю. Он и без слов прекрасно изъясняется. Тиган отлично знает, чего хочет.
Мама слегка подталкивает меня локтем и подмигивает. Это так забавно.
– В любом случае сложно поспорить с тем, что между вами образовалась прочная связь, и мне приятно видеть, что в конечном счете вы стали той самой семьей, которая была ему так нужна, – говорит женщина.
Они продолжают обсуждать какие-то нудные вещи – я уже не вслушиваюсь. Мне не интересно, о чем они там говорят, я мечтаю только об одном: чтобы мы ушли отсюда и ничего не менялось.
– Ну что, Тиг, давай подпишем документы? Ты готов? Теперь все изменится! – дама выкладывает передо мной лист бумаги.
Я смотрю на него. Я не хочу, чтобы что-то менялось! Они молча наблюдают. Почему у меня дрожат руки? Я вглядываюсь в листок, лежащий прямо передо мной. На самом верху надпись: «Заявление об усыновлении».
– Тиг, все хорошо? – спрашивает Мама шепотом.
Я смотрю на нее. Нет, не хорошо, но я не смогу тебе об этом сказать. Ты ведь думаешь, что я обо всем тебе рассказываю, но есть в моей голове вещи, которых я вообще никому не говорю. Я щурюсь. Нет, это слезы у меня на глазах. Я резко отворачиваюсь, ненавижу плакать, как ребенок. Мне стыдно.
– Тиган, ты будешь подписывать? – спрашивает дама.
Нет!
Я отодвигаю от себя бумагу.
Нет! Зачем я это сделал? Мама разозлится и…
– Тиг, давай поговорим в зале ожидания, – говорит она мягко.
Наши взгляды встречаются, и мы выходим из офиса. Мне жарко, и щеки мокрые от слез. Она садится, чтобы быть со мной на одном уровне и берет меня за плечи.
– Тиг, ты в порядке? Почему ты плачешь?
Я открываю рот, но сказать ничего не получается. Это так бесит. Я ее слегка отталкиваю, хочу, чтобы она меня отпустила.
– Хорошо, не буду тебя касаться. Я не злюсь, мой милый Тиг, и, если ты не хочешь подписывать документы, если сегодня не получается, это не страшно, ладно? Мы можем вернуться, когда захочешь.
Нет. Я никогда не хочу подписывать это, потому что я не хочу, чтобы ты изменилась! Мама смотрит на меня, но я молчу. Она тихонько вздыхает.
– Тиган, я не буду ругаться, если ты захочешь уйти прямо сейчас. Ты все равно всегда будешь моим Тигом.
Я не отвечаю и отворачиваюсь, лишь бы не смотреть на нее.
– Миссис Солис, можно вас на минутку? – говорит дама, выглянув из офиса.
Мама улыбается мне и показывает на стул. Я сажусь, буду ждать ее здесь. А если дама хочет, чтобы я подписал это сегодня? А вдруг у меня больше нет времени, чтобы понять, чего я хочу? Что я тогда буду делать?