Обретение смысла во второй половине жизни. Как наконец стать по-настоящему взрослым - стр. 34
В придачу ко всему в обстановке эмоционального дефицита можно наблюдать и психосоматическую обусловленность зависимого поведения. Пример Сьюзен показывает, что большинство аддиктивных надежд в полную силу разворачиваются именно в близких отношениях, поскольку близость может предложить куда больше и на бессознательном уровне куда значительней реактивировать первоначальную родительскую динамику. Но эмоциональный голод близости нередко направляется и в другое русло. Пище, к примеру, чаще всего достаются проекции того, что понимается как потеря и приобретение. Здесь не может быть двух мнений: мы должны питаться каждый день, и никто не станет спорить с тем, что без полноценного питания нечего рассчитывать на полноценную работу организма. Однако эмоциональный груз, возлагаемый на еду, – это нечто совсем другое. Ни в одной стране мира ожирение не стало такой проблемой, как в Соединенных Штатах. И дело не только в том, что еды у нас с избытком и она более чем доступна. Факт массовости ожирения указывает на нечто гораздо более глубокое: среди изобилия психологический голод ничуть не стихает. Сьюзен голодает при всем том, что ее постоянно окружают те, кому она по-настоящему небезразлична. Неудивительно, что в ранней юности она страдала булимией. Прочие поведенческие паттерны: работа, стремление к власти ради самоутверждения, обсессивно-компульсивные повторения, даже личностные ритуалы, вроде компульсивной молитвы, привязанность к теленовостям или судорожное переключение телеканалов – все они представляют собой аддиктивные стратегии, призванные заполнить внутреннюю пустоту.
Почти у каждого есть тот или иной аддиктивный паттерн. Любая рефлективная реакция на стресс и тревогу, сознательная или нет, – это форма зависимости. И, конечно же, основной мотив любого зависимого поведения – притупить боль, по возможности не чувствовать того, что уже чувствуешь. Чтобы справиться с тиранией зависимости, надо пройти через боль, защитой от которой является аддиктивная привычка. Стоит ли удивляться в таком случае, что аддиктивные паттерны – эта непрочная, ненадежная защита от психологических травм раннего возраста – оказываются так живучи и трудноискоренимы.
Не помешает запомнить, что каждый из этих шести паттернов, представляющих собой реакцию на переполнение и недостаточность, можно найти в каждом из нас, пусть не всегда явно и с различной степенью автономности. Каждый из них в свой черед нередко вызывается различными внешними стимулами. Возможно, на каком-то этапе жизни они проявлялись отчетливей, чем теперь, но, как и прежде, лежат под самой поверхностью нашей сознательной жизни.
Находимся ли мы в стрессовой ситуации или просто устали – всякий раз, когда сознательный контроль ослабевает, старые паттерны становятся особенно склонны к реактивации. (Если читатель на примерах из собственной жизни не может увидеть то множество вариантов, в которых проявляется каждая из этих шести адаптаций к могуществу внешнего мира, значит, он попал в «серую зону». Рано или поздно эта нечувствительность дает о себе знать во внешней жизни.)
И дело не только в том, что все шесть паттернов можно обнаружить на различных стадиях нашей эмоциональной истории. Скорее всего, одна или более из числа этих стратегий и сейчас направляет наше поведение в повседневной жизни. К примеру, мы принадлежим к тем хорошим людям, которые всегда готовы прийти на выручку, а в «награду» за эту стратегию получить еще одно общественное поручение. Но что психе скажет в ответ на это непрекращающееся насилие в виде бесконечных просьб сделать то-то и то-то? Мало того, что на нас оказывают давление, мы покорно уступаем этому давлению! Или, возможно, чья-то жизнь оказалась в ловушке стремления к власти или внешнему признанию. Но, когда желаемое достигнуто, с особой остротой начинает ощущаться пустота и отсутствие по-настоящему надежных ценностей. И кто только из нас не пытался спрятаться от жизни в надежде, что удастся избежать призыва к росту и развитию, оставаясь в своем безопасном, но маленьком мирке? Но наша душа прекрасно знает, что в этом мире ее интересы являются разменной монетой.