Обретая себя - стр. 15
Прибежала медсестра и следом за ней вошла та самая Ирина Ивановна, психиатр.
– Кристина, Кристина, – начали они все звать ее, но было бесполезно.
– Где мой сын? Я хочу к нему! Он не мог умереть, верните мне моего ребенка! – орала она, но без слез, были только дикие вопли.
– Ирина Ивановна, что будем делать? – спросил молодой врач.
– Ничего, в таком состоянии невозможно поговорить с ней, введите ей успокоительное, я зайду позже, и родственников не пускайте, я сначала поговорю с ними, – спокойно дала распоряжения Ирина Ивановна и вышла из палаты.
Она была женщиной средних лет, опрятно одетой и приятной внешности. Войдя в небольшую комнату, вроде холла, где находились муж Кристины и мама, Ирина Ивановна поприветствовала их и пригласила пройти с ней.
– Как моя дочь? С ней все в порядке, бедная моя девочка, – не в силах остановиться от рыданий, спрашивала Мария Васильевна. Вова же нервно и молчаливо сидел.
– Мне очень жаль, что с вашей семьей произошло такое, и я очень сочувствую вам, но я вынуждена поговорить о состоянии вашей жены и дочери, – начала психиатр, глядя то на Вову, то на Марию Васильевну.
– Как она сейчас, ее жизни что-то угрожает? Мы ничего не знаем, нам только позвонили и сообщили без подробностей, – наконец подал голос Владимир.
– Физически она стабильна и, не смотря на то, что при операции были осложнения, сейчас ее жизни ничего не угрожает. Хотя реабилитация будет длительной, ведь Кристина получила множество травм, об этом вам позже расскажет ее лечащий врач. Главное сейчас, это ее психическое состояние. Да, вы все потеряли этого малыша, но для нее все иначе. Кристина уже мать и она будет чувствовать себя не просто опустошенной и лишенной ребенка. Для нее он уже давно ее сын, и она уже много раз представляла его жизнь, так что ей будет куда хуже, чем вы думаете, она как будто потеряла часть себя.
– Что вы от нас хотите? – язвительно и раздраженно спросил Вова, – поддержки и понимания?
– Мы поможем ей преодолеть эту утрату, – сказала Мария Васильевна, уставившись опустошенным взглядом прямо перед собой.
– Нет, в том то и дело, что поддержка не поможет. Ей наоборот необходимо выстрадать эту боль, прочувствовать, впустить в себя. Только тогда она сможет жить дальше, и только тогда, когда сама захочет, а вы просто должны быть рядом.
Разговор с психиатром не сильно повлиял на Вову, и тот не раздумывая первым делом, отправился к своему дружку заливать свое горе. Хотя, неизвестно, было ли для него это горем, может в душе он ликовал, что судьба избавила его от такой ответственности, но виду не подавал.
После разговора с психиатром Мария Васильевна нашла медсестру и спросила о состоянии дочери.
– Она сейчас спит, ей дали большую дозу успокоительного и обезболивающее. Нужно время, чтоб она оклемалась, – грустно и сочувственно объяснила Алена.
– Когда я смогу ее увидеть? – дрожащим голосом спросила Мария Васильевна.
– Послушайте, я знаю вам очень тяжело, ведь она ваш ребенок и она потеряла вашего внука, но ради нее вы должны быть сильной и пойти домой, выспаться и завтра уже придете, тогда вас пустят, – сказала медсестра, подавая салфетку бедной женщине.
– А если ей станет хуже или…? Нет, я останусь.
– Мария Васильевна, Божечки, какое горе, нам так жаль, – с шумом и гамом вбежали в отделение Наташа и Максим, они стали обнимать и утешать маму Кристины, и та естественно расплакалась еще больше. Наташа тоже не сдерживалась и поддержала Марию Васильевну, Максим же сохранял стойкость, но был очень подавлен и со слезами на глазах.