Обреченные невесты - стр. 23
– С этим не поспоришь, – отозвался Брэд.
«Как хорошо, что меня пока в эту трясину не затянуло», – подумал он.
– Классика экзистенциализма, – кивнула Ники. – В последнем жизненном итоге человек одинок. Все мы время от времени стараемся изжить свои комплексы, но так или иначе пребываем в нашем собственном замкнутом мире. Вот к этому в конце концов и приходишь. Потому-то так много людей ищет утешения в вере. Это такой способ взаимоотношений, когда от другого не зависишь. – Она скрестила на груди руки. – Так как, Брэд? Что за тайны ты укрываешь?
Поначалу ему показалось, что он ослышался, ведь они всегда были откровенны, но никогда не навязчивы.
– Не собираюсь лезть тебе в душу, – поспешно добавила Ники. – Во всяком случае, не слишком глубоко.
Его лицо смягчилось улыбкой, и, глядя в ее теплые голубые глаза, он вдруг почувствовал, что готов рассказать все. Как легкомысленным юнцом студентом Техасского университета в Остине влюбился в теннисистку по имени Руби, когда весь мир был у их ног и все видевшие их вместе это понимали. Как мерцали ее глаза, как смех разливался во время игры на корте, как он целиком отдавал себя Руби… И как она покончила жизнь самоубийством.
От этого воспоминания в горле запершило. Три года понадобилось Брэду на то, чтобы раскрыть причины, приведшие Руби к решению расстаться с жизнью.
– Подумай об этом, Брэд, – продолжала Ники. – Убийца играет с нами. Испытывает нас. Искушает, подначивает, бросает вызов – мол, остановите меня. Моя работа состоит в том, чтобы этот вызов принять и побить преступника на его собственном поле. Раскрыть его подлинное «я». А как заставить человека раскрыть свои тайны?
Ники говорила об убийце, но в то же время и о Брэде.
Он кивнул на стену.
– Такие люди совершают свои поступки из-за боли, и какая-то, совсем-совсем небольшая, часть меня способна это понять. То есть не реакцию на боль, а саму боль. Скажем, я кого-то любил и испытал боль утраты любимой – женщины, с которой был некогда близок. Поэтому да, могу понять. – Он замолчал, не зная, что сказать дальше. Вдруг стало как-то неуютно.
Помолчав немного, Ники подошла к нему и сочувственно прикоснулась к плечу. Она выглядела смущенной, и Брэд почувствовал, что сам смущается. Ники убрала руку и повернулась к стене.
– Ты об этом раньше не говорил.
– Знаю. Но не забывай, мы сейчас касаемся самого глубинного.
Она кивнула. Повисло продолжительное молчание.
– Печально, что тебе пришлось пройти через такое, – вымолвила, наконец Ники.
– Да ладно. Всем нам приходится сталкиваться с чем-то подобным.
Брэд так не считал. Пережитая боль заставила желать смерти. Даже сейчас он в каком-то смысле вел одинокую войну со смертью. Если вдуматься, оттого-то он и поступил на службу в ФБР.
– Но ты права, – продолжал Брэд. – Раскрываясь сам, начинаешь понимать другого, хотя бы отчасти.
Она посмотрела на него и тоже удивилась его манере выражаться.
«Ну вот, – подумала она с облегчением. – Назад, на родную почву. Привычное для нас дело».
В кармане у Брэда зазвонил мобильник, и, довольный, что можно закончить разговор, он ответил.
Это был Фрэнк. Сверяя послание убийцы с информацией по психиатрическим лечебницам, его люди сделали любопытное открытие.
– Слышал когда-нибудь про Центр Благоденствия и Разума?