Обреченная - стр. 29

В 18.05 в тот февральский вторник Бобби вместе со мной ждал звонка перед тем, как вернуться на свою ночную смену. Он в том месяце осуществлял общее патрулирование Саут-стрит, следя за тем, как бомжи пытаются завести разговор с перевозбужденными мажорами из колледжа сразу после того, как те сделали себе пирсинг яичек или осуществили еще какие-нибудь столь же блестящие идеи. В результате получалось всегда весело, как минимум для одной стороны – и я не скажу, для какой именно. Между тем телефон зазвонил на пять минут позже.

– Видишь, – сказала я Макманахану, с улыбкой глядя на часы. – Незачем сообщать полиции.

Он надулся.

– Я и есть полиция.

– Ох, Бобби! – Я ухмыльнулась, беря его лицо в ладони. Его щеки были усыпаны угрями, которые за год частично сошли, а его тусклые светлые волосы были расчесаны на косой пробор слишком аккуратно, на мой вкус. Но он был искренне добродушным, и им было довольно легко манипулировать, что было не слишком хорошо для его профессиональных амбиций. – Ты слишком наивный, чтобы носить пистолет.

Парень прикусил губу.

– Это просто электрошокер.

– Ладно, исправлюсь.

Я посмотрела на часы и снова на телефон. Звонивший запаздывал. Шесть уже пробило. Пока было не о чем беспокоиться. Он никогда не опаздывал на пять минут. Он и на две минуты не опаздывал.

– Иди, – сказала я, оглядываясь на Бобби. Он носил свое мужество, как сценический грим. – Ты же не хочешь опоздать? Тебя засадят за бумажную работу, если опять опоздаешь.

Он взял кепи и добавил:

– Я беспокоюсь за тебя, Ноа Пи.

Я проводила его до двери, посмотрела на часы и сказала:

– Честно говоря, и я немного беспокоюсь за тебя.

Мы несколько месяцев спали вместе, и только потому, что он не мог спать один по ночам из-за того, что ему говорили на работе. Было начало 2002 года, и их как раз обучали тому, чтобы срочно расследовать любую потенциальную угрозу – будь то непонятный телефонный звонок, белый конверт без обратного адреса, билет в один конец на самолет и так далее в том же духе. Не то чтобы они действительно верили, что телефонное хулиганство на самом деле является признаком тайной террористической ячейки, оперирующей по всем континентальным штатам. Но и в обратное они не верили тоже.

– Послушай, уже восемнадцать ноль семь, – улыбнулась я. – Надо было пари заключить. Это помогло бы мне заплатить за квартиру в этом месяце, – сказала я, снова оглядываясь на часы.

– Сколько денег тебе надо?

– Нисколько, Бобби. Всё в порядке. Расслабься. – Я снова взяла эти пупырчатые щеки в свои ладони. – Не о чем беспокоиться. Иди! Иди, охраняй наши улицы.

Парень помедлил, протянув ко мне руку.

– Правда, иди, – поддразнила его я.

– Ладно, иду. – Он поцеловал меня в лоб, прежде чем уйти. – Обещай, что дашь мне знать, если будет еще звонок. В наши дни нельзя точно знать, кто имеет доступ к нашим телефонным линиям.

– Иди уже!

– Ладно, ладно.

Макманахан закрыл за собой дверь. Я подняла взгляд на часы. Было уже 18.10, и как только Бобби исчез с глаз, телефон наконец зазвонил. Часть моего «я» понимала, что этот телефонный неизвестный вовсе не отстал от меня, а другая часть возбуждалась от того, что он все еще не сделал этого. Возможно, Бобби это знал. Будь он полицейским получше, он, вероятно, никогда не оставил бы меня одну. С другой стороны, будь Бобби полицейским получше, он никогда не связался бы со мной.