Обреченная. Наперекор судьбе - стр. 27
– Ну, это мы еще посмотрим, – сказала Лена, положив трубку, а про себя добавила:
– Хорошо смеется тот, кто смеется последним!
Сейчас, рыдая и заливаясь слезами, она пыталась получить утешение у Марины.
– Марина, ну, как ты думаешь, взрослый парень будет прислушиваться к мнению родителей?
– Нормальный и самостоятельный – не будет, – ответила Марина. – А если Володя прислушивается, значит, не такой уж он и самостоятельный. Да у такой красавицы, как ты, еще миллион ухажеров будет!
– Мне не нужен миллион, мне нужен Володя! Он одумается и скоро поймет, что лучше меня никого нет! – упорствовала Лена.
Но Володя избегал встречи или серьезного разговора. Марина делала попытки открыть ей глаза.
– Лена, каждый детдомовец мечтает о самом главном в жизни – о большой, любящей и дружной семье. Вспомни, как мы с тобой мечтали, сидя на кроватях. Может быть, тебе кажется, что ты любишь Володю. Но он для тебя – всего лишь воплощение детской мечты. Он никогда не пойдет против своих родителей.
Лена злилась, закатывала истерики, обрывала Володин телефон.
– Ну, скажи мне, Маринка, что со мной не так?! – пытала она подругу. – Я же любила его, я всё готова была сделать для него. Я красивая, я всем нравлюсь.
– Да всё с тобой так, – утешала ее Марина. – Просто его родителям не нужны ПТУшницы. Вся наша вина в том, что у нас нет родителей. Если бы у нас был кто-нибудь, кто мог бы заступиться, его мама никогда бы не посмела так тебя оскорбить. Они – просто снобы, зажравшиеся и обнаглевшие. Забудь!
Володя больше не приходил и не звонил, а трубку всегда брала его мама. Лена давно уже забыла о том, что по-настоящему влюбилась в Володю, узнав, что он из хорошей и богатой семьи. Она не хотела верить, что пришел конец их романтическим отношениям, и не собиралась смотреть правде в глаза.
Девочки закончили учиться в училище. Наступила середина лета. Нужно было проходить практику на прядильно-ткацкой фабрике.
Для Лены все несчастья сошлись воедино – и несчастная любовь, и необходимость ходить на ненавистную фабрику.
– Я никогда не буду рабом! – сказала она. – Ноги моей не будет ни на какой фабрике!
Марина пыталась образумить подругу:
– Лена, тебе же не отдадут диплом.
– Да пусть пропадут все пропадом и с дипломом, и с практикой! – зло ответила Лена.
Придя вечером в общежитие, Марина обнаружила Лену лежавшей ничком на диване. Несмотря на свою браваду, переживала она мучительно. Ей казалось, что любовь к Володе – единственное настоящее чувство в ее жизни. Не зря он покорил ее сердце с первого взгляда – она знала, что ни до, ни после не встретит больше даже его бледной копии. Ее сердце принадлежало только ему, безраздельно и навсегда.
Не дай Бог никому познать таких душевных мук, какие сейчас испытывала несчастная безнадежно влюбленная Лена.
Марина не знала, как и чем помочь – она готовила для Лены чай с малиновым вареньем, молоко с медом. На еду Лена даже смотреть не могла. Она отвернулась к стенке, и так, молча, пролежала несколько дней.
– Лена, ты должна встать – нам нужно проходить практику, – твердо сказала Марина.
Она исчерпала все доводы и слова утешения.
Лена молчала. На следующий день она забрала документы, отказавшись от прохождения практики. Аттестат был у нее на руках, а трудовую книжку еще не завели. Больше ничто не помешает ей исполнить свою мечту о сцене. Лена подала документы в Санкт-Петербургский институт кино и телевидения.