Обратная сторона Юпитера - стр. 66

Но он-то боролся за свою единственную жизнь, а Оператор со всей титанической силой Дженптурской науки и техники за что? За идею-фикс. Поэтому не было другого варианта, и Арес начал медленно, ценой разрывающейся аорты и сухожилий, ценой нервного истощения и ментальной дистрофии, микр за микром выигрывать смертельное единоборство со всей равианистической Дженптурской машиной смерти. То продавливая, то на сек сдавая позиции, он снова неумолимо, с настойчивостью свинобизона, подавлял нейроимпульсами приговорённого к смерти искусственный полёт позитронов в Дженптурских нейросетях.

От напряжения жуткой судорогой свело все мышцы. Каждая, даже самая крохотная его молекула, каждый атом, каждая капля синей крови, всё работало на единую цель победы над искусственным интеллектом. Арес уже чувствовал, как взрываются сосуды в его голове, как кровь начинает замедляться, как мышцы отходят от кости. Секи сплетаются в арканты. Время застыло в схватке двух разумов – человеческого и машинного. Оно тянется с мучительной медлительностью. Лениво ползёт стрелка гелиевых часов. Тяжело даётся каждый микр отвоёванной жизненной площади у великого Дженптурского нейроманинга.

Но сила жизни всегда сильнее любого механизма. Полумёртвый Арес, с полностью седыми волосами на обритой голове, синими от полопавшихся сосудов белками глаз, выступившими чёрными, извилистыми дорогами вен на лице, с истощёнными дистрофичными мускулами, ценой последнего усилия воли разорвал грави-наручники на запястьях рук. Мощным движением он сорвал с лица железную маску, отстегнул электронные кандалы с ног и ошейник с шеи. Бесчувственное тело Ареса буквально свалилось с операционного стола-кресла. Он медленно вытащил голову из сервощупалец со сверлом-буравчиком на конце тотчас рухнул куда-то вниз. В бездну бесчувствия, в чёрную дыру, воронку, теряя сознание и последние капли жизненной энергии. Умирающий, но выигравший смертельную схватку с Операторами и самим собой. Позади оставались, затихая, и шум толпы, уносящийся куда-то в никуда, и страшные щупальца-жала, и красный судья. Забвение и кома давали живительное избавление от смертельной усталости, страха и боли. Сознание Ареса превратилось в светящуюся точку и отключилось.

Неизвестно, сколько времени Арес провёл в чёрном всепоглощающем Ничто, в котором не было ни его, ни личности, ни сознания. Только чёрный свет и белый шум. Но, как маленький росток курапии сквозь непробиваемый квазиметалл, медленно, осторожно, но вместе с тем неумолимо, сознание начало возвращаться к нему. Сначала в тёмной пустоте возникла только одна мысль. Крохотная, малюсенькая, эфемерная. Мысль эта была осознание того факта, что Он, это Он. Затем ему стало понятно, что он есть, но он в темноте. Затем всего органы стали соединяться в нечто единое, целостное. Мысли, сначала очень тяжело, потом всё с большей и большей амплитудой, начали подчиняться разуму. Он восстанавливал способность думать, мыслить. Из ниоткуда вплывали образы и воспоминания. Он получил возможность ощущать, по очереди возвращались органы чувств. Электрические импульсы нервов поползли по телу, соединяя нервную систему, и он полегоньку-потихоньку почувствовал ноги, руки, шею, голову. По крайней мере, вроде всё это у него всё-таки осталось на своих местах. Самым последним к нему возвращалось зрение.