Обратная сторона Юпитера - стр. 56
Вот ведь как интересно, сидел-сидел Арес в конуре свои тридцать арсеков и три дэки, нежился в сахарном сиропе виртуальных ублажений капсулы, сдавал свой мозг великому майнингу и был в общем-то доволен судьбой и даже счастлив. А теперь в короткий момент времени всё улетело в тартарары. Из-за глюка проклятой капсулы он стал сёрфером по исторической виртуальной нереальности и параллельным мирам. Он познал тайну бытия, и вот теперь закономерно на скамье подсудимых, перед тремя Дженптурскими насекомыми с одинаковыми лицами.
Трое насекомых-клона заняли свои места. Судья за судейским столом, прямо перед Аресом, а синий и зелёный милицейские чины за своими трибунками-кафедрами, слева и справа от него. Древняя богиня Муидда и все вожди Дженптура с портретов на стенах с безразличным выражением лица следили за этой нелепой картиной своими слепыми нарисованными глазами.
– Встать, Страшный суд идёт! – внезапно в полной тишине раздался голос красного судьи.
Волна гравиполя подхватила Ареса и придала его телу вертикальное положение. При этом все конечности оставались полностью парализованными, а рот – скованным невидимой печатью.
– Слушается дела Ареса, идентификационный номер в планетарной базе данных 38629015. Работу самого справедливого и гуманного ре-эволюционного трибунала прошу считать открытой, – низким тяжёлым металлическим басом произнёс красный судья.
Его голос старался пролезть в самую душу, в самое естество Ареса, распространяя по телу волны страха и заставляя пульсировать вены.
– Арес 38629015, – продолжил служитель Муидды, – обвиняется по статье 25648 точка 7 параграф 73.1, раздел восьмой Планетарного Уголовного Кодекса Великой Дженптурской Равианистической Империи. Предательство дела ре-эволюции, проникновение в государственную тайну, неправдомыслие истинного равианистического строя, инакомыслие, тайнознание и отсутствие восхищения Великим Отцом-Председателем.
Судья остановил свою речь, тяжёлым взглядом оглядел всех присутствующих и покачал головой.
– Да… Давненько у нас не было столь тяжёлого, столь кощунственного преступления перед своим народом. Чувствую этот враг народа, этот отщепенец, ренегат и предатель нашего дела, за которое сложили головы наши отцы и деды, найдёт самую страшную кару, высшую меру равианистической справедливости! – он с отвращением смотрел на Ареса, как на мерзкую маленькую джаньскую укрицу, – Подсудимый попрал самое святое, самое священное, что есть у нас – нашу веру в счастье равианизма, в светлое настоящее и будущее равианистического строя планеты. И поверьте мне, судить его мы будем по всей ре-эволюционной строгости и справедливости, со всей своей ненавистью и беспощадностью.
Арес хотел было что-то крикнуть. Что он никого не предавал, ничего не попрал, и что он очень даже верит и в счастье, и во всё остальное и искренне любит Великого Отца-Председателя. Ведь во всём виноват проклятый бракованный ковчег и баги прошивки, а он не при чём. Но увы, его рот не мог произнести ни слова, а крик так и остался немым и безмолвным в холодном молчании огромного судебного зала.
*****
– Слово представляется генеральному милицейскому прокуратору Великой Планетарной Равианистической Империи Дженптура, комрадогеноссе Вынь Кую. Прошу Вас, комрадогеноссе, – красный блюститель законности громко ударил церемониальным молоточком по наковаленке. По залу камертоном прошла волна сухого гулкого звона.