Обратная сторона приворота. Сколь безрассудно, беззаветно я любила, настолько стала моя ненависть сильна… - стр. 22

– Да. Просто… такое дело… открылись новые обстоятельства.

Я пересказала маме наш с Егором разговор.

– Что мне делать? Мама! Я не знаю! Я по-прежнему люблю его, люблю так сильно, что с трудом сдерживалась, чтобы не броситься ему на шею. Но все то, как он поступил со мной… и это его героиновое прошлое – а прошлое ли оно?

– Послушай, – мама нахмурилась, понимая, что от ее ответа многое зависит. – Я не буду давать тебе советов, потому что ты большая девочка, должна сама принимать решения и нести за них ответственность. Просто подумай, не променяешь ли ты шило на мыло.

– Ясно, спасибо, – ответила я, хотя само собой, ничего мне было не ясно.

Да, мама намекнула, что наркоман отнюдь не лучше алкоголика, но принять решение мне это не помогло. Головой я понимала, что оставшись с Игорем, вероятно, мы будем жить обычной рядовой семьей. А с Егором мы, возможно, станем счастливой семьей, где двое любят друг друга с самой юности. И вместе с тем, Игорь мог вернуться к алкоголю, а Егор – к наркотикам. Выхода нет. Замкнутый круг, в центре которого – мы с сыном.

Я мучилась всю ночь, думая, как мне поступить. Не найдя в себе сил принять самостоятельное решение, сердце обратилось к небесам: «Боже, прошу тебя, рассуди по справедливости – как мне быть? С кем мне быть?»

С этими мыслями я уснула.

Воистину:

В этом мне пришлось убедиться следующим вечером – небеса не тянули с ответом…

Я уложила сынишку спать и легла сама, Игоря до сих пор не было. Когда я уже начинала дремать, ввалился муж – в обуви, в зимней куртке и в шапке. Комната мгновенно наполнилась отвратительным запахом перегара – Игорь опять пил. Он подошел к нашей кровати и обнял меня. Сил ругаться не было, я решила высказать все утром. А пока погладила его по голове и сказала:

– Уже поздно, мойся и тихонько ложись, чтобы не разбудить малыша – я его еле усыпила.

Игорь молчал, а его объятие становилось все крепче и крепче.

– Перестань, мне больно. – Попытка высвободиться из железной хватки ни к чему не привела, стало только хуже – его предплечье оказалось на моей шее, и я почувствовала, что мне трудно дышать. – Игорь, отпусти!

Наша возня разбудила сына, он встал в своей кроватке и испуганно заплакал.

– Пусти! – уже кричала я. – Ребенок плачет, ты его пугаешь! Прекрати!

Но в моего мужа будто вселился бес – он начал повторять:

– Я люблю тебя, мне нужна только ты, ты всегда будешь моей, только моей, любимая…

При этом его рука все сильнее вдавливала мою шею в кровать. Стало безумно страшно, что я задохнусь. Ребенок уже кричал, муж, как в бреду, твердил одно и то же:

– Люблю тебя, люблю, моя…

Это было похоже на кошмарный сон. Нащупав левой рукой будильник, стоявший на прикроватном столике, я со всего маху ударила им об голову мужа. Игорь сел, посмотрел на меня стеклянными глазами, взял будильник и несколько раз ударил им об свой затылок. Хлипкий пластик разлетелся в крошку.

– Жалко будильник, – сказала я.

В ту же секунду в моих глазах вспыхнули миллиарды искр, из носа потекло, в ушах зашумело. Плач ребенка слышался, словно из-под воды. Я дико закричала от боли и страха. Мой муж, отец моего ребенка, клявшийся мне в любви и обещавший бросить пить, лишь бы я позволила ему оставаться рядом, ударил меня.