Обратная сторона Истока - стр. 50
– О, старый знакомый! Что, зверёныш, удрал от хозяйки? Или она тебя выгнала за то, что в туфли нагадил?
– Это у вас хомяк в туфли гадил, а Цера – приличный. Мы гуляем! – не выдержала Алина.
– По ночам, украдкой? Тебе его совсем не жалко? Он же вон какой здоровенный, ему бегать надо. И летать. – Прим поворошил марту шерсть на загривке, и тот довольно заурчал.
– Летать он не может, крылья подрезаны.
– И что, так и таскаешь его туда-сюда мимо коменданта на руках? А кормишь чем? Пирожками из буфета?
– Нет, любопытными однокурсниками. Собственноручно разделываю, потрошу, а остатки продаю в столовую на суп, – огрызнулась Алина.
Вопрос про еду неожиданно попал в самую точку. Цера ел всё, до чего мог дотянуться, в том числе конспекты, носки, придверный коврик и ножки стола, и новая хозяйка начала всерьёз подозревать, что полное имя у него Цербер. Или Трицератопс.
Но это явно была не та пища, которой стоило кормить марта.
– Дура, есть же корм специальный, в банках продаётся и в коробках. В зоомагазин зайди, да и всё. У вас во внешних мирах что, совсем с домашними животными обращаться не умеют?
– Умеют. Просто… Я же надеялась, что найду родственников его хозяина – и отдам.
– И что? Не нашла?
– Повесила пару объявлений на столбы – никто не откликнулся. Может, и не осталось никого.
Был и более лёгкий способ отыскать владельцев марта: спросить у Долана. Списки погибших и их адреса у него наверняка есть, а если и нет – сможет раздобыть. Но это же надо идти и спрашивать. Смотреть ему в глаза и извиняться. Или не извиняться (не её же вина, что кто-то про день рождения забыл, а потом ещё и глупость сморозил!), но всё равно чувствовать себя глупо и неловко. И с каменным лицом слушать лекцию о том, что нельзя держать в общаге чужое животное и что если некому вернуть Церу, то надо сдать его в приют.
Сдавать не хотелось.
Возвращать не хотелось.
Хотелось и дальше сидеть по ночам в парке, а потом засыпать, чувствуя под рукой тёплую мягкую шерсть, и не видеть больше во сне никаких взрывов, магических поединков, чужой крови. И не чувствовать так остро собственное одиночество и бессилие.
– Эй, внешка, ты ещё здесь? Или окончательно переселилась из суровой реальности в мир грёз? – Старший из братьев помахал перед лицом Алины рукой и, заметив, что девушка не реагирует, щёлкнул её по носу.
– Отвалите вы, а? Чего привязались?
– Да просто мимо шли, – миролюбиво ответил младший. Но уйти и не подумал, наоборот, уселся рядом на лавочку почти впритирку к однокурснице. С другого бока немедленно подсел Прим.
Зажатой с двух сторон Алине только и осталось, что настороженно переводить взгляд с одного парня на другого. Вставать она даже не пыталась – ясно же, что не выпустят.
А Цера вертелся в ногах, совершенно не деля их на хозяйские и чужие. Март ластился ко всем, и к Фелтингерам даже немножко больше. Предатель!
Сек нагнулся, потрепал зверя за ухом, и Алина всё-таки решилась спросить:
– И долго вы так сидеть будете?
– Пока не решим.
– И что решаете? Уравнение с тремя неизвестными и квадратным корнем?
– Типа того.
Что бы братья ни обдумывали, делали они это молча, даже не переглядывались между собой. Как будто между ними тянулась незримая телепатическая связь и весь разговор шёл на мысленном уровне.
Но это вряд ли, конечно. Не существовало таких арфактумов, чтобы мысли читать. С помощью магии Устья можно было бы попробовать. Но не в сердце Истока же!