Обратная перспектива - стр. 27

– Сладких снов, Ботаник. – Невинный протест, прежде чем покидаю уютный салон его машины под звуки рок-баллады, слова которой так и крутятся в голове, пока я не засыпаю в своей кровати, не пролив ни одной слезинки и впервые за годы не думая о людях, причинивших мне боль.

Мне нужно было уйти, как только я увидел свечение, манящее призывом сквозь жалюзи ее кабинета. Но, будучи боссом Наоми, я прекрасно знал, что большую часть ее работы можно было завершить еще к обеду. На котором она, кстати, так и не появилась. За весь день ни разу она не вышла, и я продолжал снова и снова спрашивать себя, почему мне не плевать.

Ответов, которые приходили, было много, и все они пугали меня до чертиков, а я уж было решил, что ничего в этой жизни не боюсь с тех пор, как научился отличать прошлое от настоящего, заперев свои страхи под замок. Но знание того, что Наоми, вероятно, не позаботилась о том, чтобы захватить с собой еду и прикончить ее в своем кабинете, почему-то тревожило мои внутренности. Я даже совершил величайшую в мире глупость, позвонив Элси и попросив ее принести что-нибудь съедобное, зная, что она не оставит без внимания подругу и первым делом завалит ее стол всякой выпечкой. Но Элси была занята со свадебным организатором, и я грязно выругался еще до того, как повесил трубку, чем заработал ее удивленный вздох. Решив отбросить это в сторону и оставить Наоми мариноваться со своими тараканами, которые зачем-то пытались переползти и в мою голову, я спустился в зал и там пару часов упражнялся на тренажерах. Потом вернулся к себе, захлопнув двери и опустив жалюзи, чтобы не возникало соблазна таращиться на соседнюю дверь, как какому-нибудь маньяку, ожидающему, когда его жертва выползет из укрытия.

Просто чтобы внести ясность – я не собирался ступать на неведомые земли, нарушая чьи-либо личные границы, но следующий порыв был еще менее объясним, чем все мои действия, так или иначе связанные с Наоми Рид. Я и не заметил, как мои пальцы стали набирать строчки из кодов, открывая удаленный доступ к ее компьютеру.

Первое, что появляется на экране, – широкоугольное изображение чьей-то спальни. Вид увеличен втрое, и не надо быть гением, чтобы понять – Наоми ведет наблюдение за спящей парой. Обнаженной парой. Другой на моем месте мог бы решить, что это часть извращенного фетиша или вроде того, но это было бы слишком даже для такой чокнутой девушки. Поэтому я сворачиваю окно, просматривая некоторые ее файлы, на ходу подбирая пароли к защищенным папкам, каждая из которых содержит видео, воспроизводящие по меньшей мере восемь локаций с той же женщиной, электронную таблицу с ее распорядком дня и бесчисленное множество фотографий.

Я уже знаю, что Наоми выросла в приемных семьях, как и Элси, возможно, потрепанная на вид блондинка с неаккуратным макияжем и в вульгарных платьях – ее биологическая мать, тогда это объясняет необузданный интерес Наоми. Но, не заметив внешнего сходства с аккуратными чертами лица и пепельно-русыми волосами своей подчиненной, я запускаю программу распознавания лиц и принимаюсь копать глубже, проваливаясь в кроличью нору.

Генриетта Морган – тридцатидевятилетняя бывшая модель, ныне нечто среднее между женщиной по вызову и безработной. В шестнадцать она заняла второе место на конкурсе «Мисс Алабама», после чего перебралась в Западную Вирджинию вместе с бабушкой и тетей, где продолжила посещать другие конкурсы красоты, пока не попала под подозрение в подтасовке и подкупе судей, за что вылетела из ассоциации. Несколько лет они жили втроем, пока бабушка не скончалась, оставив небольшое состояние, ставшее причиной раздора. Поделив скромные пожитки, родственницы разъехались, и Генриетта переехала в Массачусетс, попытавшись продолжить карьеру уже не юной конкурсантки.