Обратная перспектива - стр. 10
Тогда наклоняюсь над унитазом и делаю то, что иногда помогает заглушить поганые голоса в моей голове, – сую два пальца в рот, вызывая рвоту. Не нужно много времени, прежде чем несколько сильных спазмов выталкивают всю еду, съеденную за последний час. Сквозь слезящиеся глаза смотрю, как кусочки пищи кружатся в водовороте сточной воды и исчезают в канализации, опустошая мой разум.
Вытерев рот тыльной стороной ладони, выхожу из кабинки, чтобы умыть лицо, но останавливаюсь, заметив обеспокоенную Элси, стоящую перед зеркалом.
– Ты в порядке? – спрашивает она, делая осторожный шаг вперед и рассматривая меня с большей долей внимания, чем я хотела бы получить в этот конкретный момент. – Клянусь, я ничего такого в них не клала, может быть, чуть больше масла…
Вскидываю руку вверх, подходя к раковине и давая воде смыть следы моего унижения. Пока холодные струи освежают кожу, снижая кортизоловый урон, я стойко выдерживаю молчание. Потом ополаскиваю рот и наконец беру на себя смелость посмотреть в лицо подруге сквозь натертое до идеала зеркало.
– Твои кексы просто божественны, как и все, что производят эти прекрасные пальцы. – Я даже улыбаюсь для пущей убедительности, а потом выдаю самую большую в жизни ложь, которую репетировала годами. – Я в полном порядке, наверно, просто перенервничала. Ну, знаешь, все эти люди, новая работа. – Скривив губы, я пожимаю плечами и отбрасываю волосы с еще влажного лица. – Волноваться не о чем.
– Да уж, все это немного сбивает с толку, – мило улыбается Элси, весь ее вид говорит, что она ни капли не верит в мое вранье. – Но ты привыкнешь, ведь я буду рядом. Мы все здесь одна команда.
Чтобы чем-то занять руки, она начинает суетливо поправлять свои сиреневые волосы, встав ко мне боком, а я поворачиваюсь к зеркалу и снова смотрю в глаза человека, который день за днем разрушает меня изнутри, и так же, как и всегда, не могу найти в себе сил, чтобы противостоять этому.
Наоми
Щелк, щелк, щелк, щелк…
У меня в черепе уже должно быть проделано отверстие, учитывая то, с какой настойчивостью эти звуки проникают в голову. Я все еще сопротивляюсь острому желанию натянуть наушники полностью, потому что хочу быть в курсе происходящего на собрании. Но все, что касается моей незащищенной барабанной перепонки – лишь тихое гудение переносного ноутбука, короткие комментарии к докладу от лидера группы захвата и проклятое щелканье шариковой ручки.
Щелк, щелк, щелк…
Тяжело вздохнув, наконец поворачиваюсь к источнику шума, который, кажется, не замечает моего стремительно растущего негодования, и набираю в грудь немного воздуха, стараясь, чтобы мой тон не звучал слишком стервозно:
– Не мог бы ты перестать?
На долю секунды раздражающий звук прекращается, а потом он, как последний психопат, нажимает на кнопку еще один раз, завершая цикл открытия и закрытия пишущего стержня. Как финальный аккорд симфонии обсессивно-компульсивного расстройства[3].
Не глядя на меня, Линкольн сужает суровые серые глаза в ответ на замечание, после чего все так же, не говоря ни слова, откладывает ручку на стол, переключаясь на свой планшет. Зуб даю, он бы и дальше игнорировал мое существование, если бы я первой не заговорила. За то недолгое время, что я работаю в соседнем с ним кабинете, стало ясно, что Линкольн слишком избирателен в высказываниях и предпочитает переписку разговорам, он практически не выходит в течение всего дня и высоко ценит свое время, предпочитая использовать каждую секунду исключительно по делу. Почти как развернутое определение дотошности, что ни капли не помогает в моей миссии.