Оборотни. Медвежья услада - стр. 7
Эви дрожащей рукой утерла губы и попыталась встать.
Голову повело с такой силой, что она тут же рухнула обратно.
Нет! Ей надо бежать! Но ноги подкашивались, а перед глазами плыло.
Воспользовавшись заминкой, герцог ухватил ее за подбородок и сжал так, что слезы брызнули.
– Готовь приданное, Ви-ви. Сегодня твой отец даст согласие на свадьбу, а через десять дней ты будешь лежать на брачном ложе. И поверь, я с тебя не слезу, пока твое брюхо не начнет раздуваться от беременности. Родишь столько детей, сколько я захочу.
И, оттолкнув ее, ублюдок направился к выходу.
А Эви без сил сползла на землю и все-таки заплакала.
Ей конец!
Глава 3
– Позорище! Посмотри на себя! Да как ты посмела?!.
От женского визга дрожали стекла. Эви стояла перед побледневшей от ярости леди Винтер и не могла поверить в то, что происходит.
После случившегося в оранжерее Эви скрылась в своих покоях, наплевав на вечер. Но желанное одиночество длилось недолго – мать фурией ворвалась в комнату и с порога разразилась такой бранью, что на несколько мгновений Эви опешила. Леди Винтер никогда не позволяла себе таких выражений!
– … уважаемый гость… настоящий мужчина… невоспитанность… благородство…
Как острые дробинки, слова летели прямо в сердце, наполняя его болью и бессильной злобой.
Ублюдок чуть не изнасиловал ее! Ударил за сопротивление и справедливо получил ответ. Пусть это была не пощечина, а тошнота. Но леди Винтер было наплевать, что ее дочь чуть не обесчестили. Ее волновали приличия!
От ярости затрясло, и в конце концов Эви не выдержала:
– Заткнись! – заорала в ответ.
И щеку мгновенно обожгло звонкой оплеухой.
Из носа хлынула кровь, расплываясь на персиковой ткани платья безобразными кляксами.
Эви с ненавистью глянула на ту, которую однажды называла матерью, и женщина ответила ей абсолютно ледяным взглядом.
– Уважаемый герцог вернется через девять дней, – отчеканила по слогам. – Все это время ты проведешь взаперти. Подумаешь над своим поведением. Заодно подготовишь приданное. Поздравляю с помолвкой.
И женщина покинула комнату.
А Эви поплелась к кровати.
– Госпожа? – пискнул из угла крысиный голосок.
– Исчезни, Присцилла.
Спорить служанка не осмелилась и вновь скрылась в своей коморке.
А Эви что есть сил стискивала подушку, пытаясь осознать случившееся и понять – что ей делать.
Бросаться из окна глупо – только покалечится: высота приличная, но не смертельная. Да и вообще умирать в расцвете сил Эви как-то не планировала. Несмотря на тягость своего положения, жизнь она любила. И мечтала, что, выйдя замуж, найдет общий язык с мужем, пусть брак был бы и договорной.
Но ублюдок Бэккит… Нет, этот не станет слушать. Эви хватило случившегося в оранжерее, чтобы понять: ее жизнь у родителей не ад, а всего лишь Чистилище.
А вот когда она попадет к герцогу – можно смело глотать яд. Даже самая мучительная смерть милосерднее, чем долгие годы во власти больного извращенца, помешанного на деторождении.
В мятущиеся мысли вклинился зычный крик.
Эви соскочила с кровати и прилипла к окну, пытаясь разглядеть происходившее во внутреннем дворе.
– Ох, – шепнула, прижимая руки к груди.
Пусть окна ее комнаты были далеко, но Густава она узнала сразу.
Могучая фигура, грива светлых волос… Коленки разом ослабли, но на этот раз от приятного тянущего чувства.