Оборотни Глазго. Барби для Волка - стр. 24

— Иди в машину, — грубо приказываю ей.

Она подходит очень близко ко мне, игнорируя мои требования.

— Ты ранен… — не спрашивает, видит.

И это охренеть как странно.

Я стою перед ней без рубашки, с обнаженным торсом. Приближающаяся зима напоминает о себе тонкими иглами холода, вонзающимися в меня. Но внутри меня горит пожар. Я как раскаленный вулкан. Еще одно землетрясение, и взорвусь, превращая в лаву все на своем пути.

— Заживет, — бурчу под нос. Пока что это “заживет” приносит сплошные неудобства. Достаю небольшой кейс со всем необходимым — бывало я парней латал сразу после стычек, чтобы до больницы довезти. Но такого давно не случалось, конечно.

Барби выхватывает из моих рук все и пододвигает на свою сторону. Мне лишь остается удивляться, как она ловко обращается с обеззараживателем, распрыскивая его по поверхности раны.

— Каким зверем он был? — интересуется она, складывая бинт в несколько слоев, чтобы приложить его к бороздам от когтей на случай очередного кровотечения.

— Лис, — коротко отвечаю, потому что дыхание сводит. Она слишком близко, касается меня, согревает своим теплом и светом. И…

Я хочу ее до скрежета в зубах. Сам себя пытаюсь отвлечь.

— Ты умеешь оказывать первую помощь. Опыт был? — хмыкаю. Вот сам себе противен от того, что постоянно издеваюсь над ней, переворачивая все хорошее. И проявляю себя так, будто я полный придурок.

— Мой отец не всегда был тем, кто он есть сейчас. Когда я была маленькая, он часто приходил домой с ножевыми ранениями. Лет в восемь я уже научилась его зашивать. В пятнадцать вытащила пулю, — спокойно рассказывает о себе Барби.

У меня шок. Я даже пошевелиться не могу, пока она обклеивает меня лейкопластырем.

— Ты же пошутила? — уточняю. Потому что даже мое детство не допускало подобного.

— Разве похоже, что я шучу, Торен МакФэлан? Или я должна в обморок падать от вида крови?

В ее словах и взгляде нет горечи или сожаления. Она просто рассказывает историю и думает… что это нормально, черт побери!

Закончив с моей раной, она оглядывает мой торс. Облизывает губы. Я не шевелюсь. Потому что если пошевелюсь, она окажется в багажнике. Вместе со мной.

Айлин очень осторожно касается моей обнаженной груди. Вначале кончиками пальцев, но почти сразу опускает на меня ладонь. Моя кожа горит от соприкосновения с ней. Я приказываю себе не двигаться с места. Жду и терплю столько, сколько смогу. Она же скользит вверх к шее. Я жмурюсь от удовольствия, тяжело дыша и вдыхая ее неповторимый запах. Когда ее пальцы пробегаются по моей щеке, слегка зарываясь острыми ноготками в короткой бороде, я притягиваю ее, обхватив тонкую талию своими грубыми на ее фоне руками.

— Чувствуешь, как нас тянет друг к другу? Очень жаль, что мне придется искать другого мужика, — издевается — я знаю, — надо мной Барби.

Мне сносит крышу. Злюсь до одурения. Гнев застилает глаза. Волк угрожающе рычит в моей голове.

— Согласен. Но думаю, что тот другой будет в восторге от тебя, Барби, — вопреки себе, вопреки своему зверю продолжаю гнуть свою линию. Не позволю волку захватить мой разум. Не позволю…

Но какого дьявола я творю? Это все ради сопротивления?

Вижу слезы в глазах Айлин. Она отходит от меня, резко пятясь назад, будто ее кипятком ошпарили.

Внутри себя зову ее. Вой и скулеж раздирают меня на куски. Я бы протянул к ней руки, но… Мне нужно держаться от нее подальше. Если хочу, чтобы девочка осталась жива, я оставлю ее. Так безопасней. Слышишь, волк? Это все ради нее. Потому что если с ней что-нибудь случится, я вообще не смогу дальше жить…