Оборотная сторона холста - стр. 25

Я, видимо, не знала моего отца совсем. Такого восторженного, покоренного и счастливого. Что произошло в его жизни, почему он так быстро превратился в молчаливого, очень сдержанного и язвительного человека. Будем искать дальше…

На мне была потрясающая шляпка. Я её сделала сама в тон туфелек. Ты тогда ещё сказал, что в ней я похожа на барышню XIX века. Мне это очень понравилось. Когда я жила в своем местечке «Ступник», то только у одной польки-модистки были старые журналы мод. Оттуда я перерисовывала лица, прически и шляпки. Куда же делась тогда на вечере моя шляпка. Ты всё время издевался над ней, говорил, что, наверное, я лысая под ней и боюсь снять. Ты украл эту шляпку?

Я закрываю глаза и слышу, как звучит папино любимое «Танго Татьяна». Вспоминаю, как начинаю кружиться под ёлкой, игрушки на которой, были сделаны всей семьей. Каждый приносил свое рукоделье. Игрушки развешивали ночью. Все старались тайком повесить своё произведение новогоднего искусства. Утром, собравшись за завтраком, по очереди старались отгадать, кто создал ту или иную самоделку. Перебивали друг друга, доказывая, что его теория узнавания самая верная. Если угадаешь, получаешь подарочек. В результате на столе маленьких презентов у тарелки каждого члена семьи возвышались холмики конфет, духов, игрушек и так далее. Потом, начинали обмениваться дарами, кому, что больше нравилось или было нужно для дела. В один из таких веселых праздников, мне было лет пять, папа вышел из-за стола и вернулся с чем-то, завернутым в газету.

– Анюта, закрой глаза, – папа совершал какие-то манипуляции на моей голове. – Открывай.

Я потрогала голову и нащупала шляпку. Кинулась к зеркалу и заохала и захохотала. Шляпка – прелесть, но велика мне. Всё время падала мне на лицо. Было смешно.

– Не теряй её. Она волшебная.

Куда делась шляпка позже, я не помню. Наверняка, как всякий ребенок, я забросила надоевшую вещь. Нет, вряд ли. Отец просил её хранить. Я опять закрыла глаза. Кто-то входит в комнату. Я почти уже заснула. Этот кто-то что-то вытаскивает из шкафа. Я не испугалась. Скорее всего, либо няня, либо бабушка взяли, что-нибудь постирать.

Задумалась ненадолго. Сама не знаю почему, пошла в каморку в мастерской и стала искать шляпку и нашла. Потертая запыленная с пожухлым выцветшим горошком на ленте, она валялась в дальнем углу, поля у неё были сломаны. У меня появилось неприятное чувство. Зачем кто-то сломал поля, и кто? Я уже забыла, как она выглядела, а шляпка была прелестная, как игрушечная. Словно её надевали на куклу, такой маленький размер был у головного убора Энни. Неужели отец возил её с собой на фронт, или она хранилась в квартире и дожидалась хозяйки, которая так никогда и вернулась больше в этот дом.

Мне всё время, на глаза попадается дурацкая шляпка. Юра уверяет, что этот память о матери, а я чувствую, нет, знаю, что он врёт. Зачем? Я и так всё давно поняла.

– Я тебя ни разу не видел в институте. Ты на занятия то ходишь?

– Я хожу каждый день, а ты, видимо, редкий гость в мастерской.

– Да, у меня много разнообразных занятий и посещать занятия бездарных педагогов я не собираюсь. Лучше пойти в музей и там рисовать. Кроме того, у меня были блестящие педагоги ещё до института.