Оборотень по объявлению. Моя свободная пара - стр. 13

– По факту – да, – Лисена вздернула нос и брови.

Я знал, когда она врала. Сейчас – чистую правду сказала.

– Врешь, – я не хотел этого слышать.

До меня доходили слухи, что уже год как медолис стал жить отдельно ото всех. Но я и предположить не мог, что Арсений налаживал быт с Олесей.

Это какой-то взрыв мозга, твою мать!

Она в его одежде. А это значит что?

Я не хотел принюхиваться, но хотел получиться ответ.

Я спросил это вслух? И придвинулся.– Насколько вы близки?

– Остынь. – Между нами встал Бура.

Нет, он меня поражает:

– А ты что такой спокойный? Все нормально, по-твоему?

Сам же меня достал на тему Олеси, а теперь что? Все хорошо у него от таких новостей? Медолис – это не чернобурая задница. Тут все серьезно может быть.

И тут я принюхался и окончательно запутался.

– Отойди, – я попытался убрать с пути Буру, схватил за плечо, но лис не сдвинулся с места.

Мне нужно поймать запах. Что-то не так. От Леси сильнее несет чернобурым, чем медолисом. Но как?

– Ты ее что, уже полапал, придурок? – Я перехватил с плеча Буру за грудки.

И тут голос холодный голос Олеси щелкнул по ушам:

– Арсений, родной, знаешь путь для быстрой отправки мусора наверх?

– Конечно, ядрен батон, – раздалось где-то в углу.

Накрыла темнота. Я скорее почувствовал, что Леся не рядом. А потом до носа долетел сладкий запах.

– Бай-бай, мальчики! – услышал я, прежде чем ноги и руки стали ватными, а глаза сомкнулись.

Открыл глаза – надо мной луна. Вокруг – трава. Рядом – чернобурая задница.

Двуликий бог, что за нахер?

***

Бура

Я открыл глаза, повернулся на колючей траве и оглянулся. Санек валялся злющим чертом рядом и чуть ли не рычал, и меня разобрал смех.

Это задевало мою гордость и веселило одновременно. Столько не виделись, а она вела себя так, словно еще столько бы не видела. Обиделась, ни слова мне не дала сказать два года назад и убежала.Нет, вот девчонка! Вот Олеська! Катапультировала нас из норы наружу, словно мусор.

Всегда она так – когда слишком тяжело, поджимает хвост и дает деру. Что в Заполярье тогда, что сейчас.

А я, дурак, переживал, чтобы она за эти годы глупостей не наделала. Чтобы снова не оказалась на волосок от смерти, как тогда, в реке. И просто обалдевал над Никсом, который не видел дочь два года (я же следил, поэтому могу сказать наверняка). Хотя более любящих родителей, чем у Олеськи, и не найти.

Да, они знали, что мы на хвосте. Терпеть не могли Сашу, но меня-то любили! Могли дать подсказку будущему зятю.

Хотя, что жаловаться? Дали же, поэтому я здесь. И этот недоистинный тоже.

А потом в этом логове голая под кроватью сжалась от страха, словно маленький ребенок. Наверное, она не заметила, как прижалась ко мне, когда вошел Арсений. Для нее его визит точно был сюрпризом.Два года не видел Леську, и тут в один день столько всего сразу. Сначала она в блестящем платье пришла на свадьбу такая взрослая, такая независимая, такая красивая. На меня не смотрела, ветошью снисходительно назвала.

Или она паниковала о том, что он подумает о нас? Что между ними?

От этой мысли и воспоминания вида Лисены в одежде медолиса я зарычал.

– Придурок, – прилетело от Саши, который вскочил на ноги.

А ведь она тогда так намекала, так смотрела. Взглядом “да” говорила. А теперь она взглядом посылает меня в Заполярье.Не был бы придурком, еще два года назад сделал Леську своей. О чем думал? Что наговорил? Готов сам себя придушить.