Оборона Одессы. 73 дня героической обороны города - стр. 41
В первые дни обороны в Одессе было два командования, что создавало ряд серьезных проблем: командование Отдельной Приморской армии во главе с генерал-лейтенантом Софроновым, подчиненным Южному фронту, и командование Одесской военно-морской базы во главе с контр-адмиралом Жуковым, подчиненным командующему ЧФ. Пока Ставка медлила с организацией единого командования, в действиях флотского и армейского командований не хватало согласованности. Адмирал Н.Г. Кузнецов вспоминал:
«Пока Приморская армия не была отрезана от основных сил Южного фронта, не возникало и мысли о возложении ответственности за оборону Одессы на Черноморский флот и о создании Одесского оборонительного района (OOP)… Главный морской штаб (ГМШ) и нарком ВМФ признавали пока невозможным поднимать вопрос о целесообразности поручать дело обороны города флоту… Вопрос о том, на кого возложить ответственность за оборону Одессы, встал особенно остро после того, как Приморская армия оказалась в окружении и стала целиком зависеть от снабжения морем… Меня вызвали в Ставку. Мои соображения сводились к тому, что без активной поддержки Черноморского флота оборона Одессы не может быть устойчивой.
– Кто персонально возглавит оборону? – спросил меня И.В. Сталин.
Я ответил, что там есть командир военно-морской базы контр-адмирал Жуков. Однако окончательного решения тогда принято не было.
В Одессу была послана телеграмма Ставки: «Одессу не сдавать и оборонять до последней возможности, привлекая к делу Черноморский флот». Эта телеграмма была продиктована лично Сталиным…
В начале августа Ставка, несмотря на мои просьбы, не приняла решения о назначении Г.В. Жукова старшим в обороне Одессы и тем самым о подчинении его (и всех войск) Черноморскому флоту. Не могу утверждать, что Б.М. Шапошников противился этому, но имею основания предположить, что именно он больше, чем Верховный главнокомандующий, опасался подчинения сухопутных частей флотским начальникам. Помню, я спросил Бориса Михайловича, поддержит ли он назначение моряка, если я буду настаивать на этом перед Сталиным. Шапошников уклонился от ответа. Во всяком случае, он знал мнение Главного морского штаба и наркома ВМФ по этому вопросу, но подготовил телеграмму с приказанием оборонять Одессу «до последней возможности» в адрес сухопутного командования, возложить же эту задачу на Черноморский флот явно остерегался. Как и следовало ожидать, сразу возникло много неясностей в требованиях к Черноморскому флоту, чувствовалась неопределенность функций командующего флотом»[93].
Враг был у ворот города, а планов обороны и единства в стане оборонявших не было. 5–7 августа в руководстве Одесского обкома царили неразбериха и панические настроения. Что дальше «делать» с Одессой, не знали ни командующий армией, ни командующий Южным фронтом, да и С.М. Буденный не торопился явить четкий план обороны. Были только громкие призывы и заверения: «Одессу не сдадим!» Военный совет Приморской армии обратился к бойцам, командирам, комиссарам и политработникам с призывом: «Одесса есть и навсегда останется советским городом!»
Как вспоминал Н.В. Краснопольский (политинструктор Южного фронта), до 7 августа «Одесса к обороне готова не была. В Одессе оставались случайные, мелкие, разрозненные части». В своих воспоминаниях заместитель председателя военного трибунала Одесской базы ЧФ Х.Г. Головатый писал о том, что в городе царит «паника и боязнь отдельных лиц в отношении вражеских десантов». Дело начальника 302-го поста службы наблюдения и связи тому подтверждение. Заметив огни кораблей в ночном море и приняв их за вражеский десант (хотя огни принадлежали дозорным кораблям ЧФ), начальник поста Монсенко приказал своим подчиненным разбить радиоаппаратуру и отступить от побережья к центру города