Обнаженное море. Erotic stories - стр. 5
– Неугомонный был? Как ты?
– Он падал на землю, и Земля, его мать, давала ему новые силы.
– Так ты ж не падаешь. Стоишь все время. Он.
– Я к тебе как прикоснусь, откуда-то и берутся новые силы. Все время. И даже не прикоснусь – посмотрю или подумаю просто.
– Ты так красиво рассказываешь, Мишка.
– Это ты у меня красивая.
– Правда?
– Конечно. Смотри – вон все мужики собрались на тебя посмотреть.
– Где?!
– Они виду просто не подают. Деликатные. Не хотят тебя смущать. Знают, что в Мухосранске девушки так не ходят.
– А я и не смущаюсь уже. Почти. Только в груди тепло как-то. Все время.
– Только в груди? А еще где?
– Ну Мииишка!!! Жаль, сковородки моей нет – бемцнула бы тебя по кумполу!
– За что?!
– За то! Чтоб знал!
– Ты моя фурия любимая.
– Это еще кто такие – фурии?
– Это у греков так медсестры назывались.
– Аааа, ну тогда ладно. Стой! А они там тоже голые ходили?
– Конечно. Без трусов даже.
– Ну где ты видел медсестру без трусов, Мишка?!
– Ну видел одну. Хочешь, покажу?
– Ну палучишь ты у меня сегодня!
– А он?
– И он получит.
– Па-ци-луй? Страстный. Французский.
– Зубами!
– Ладно. Он согласен.
– Слушай, Мишка, а греки эти твои работали когда-нибудь или только…
– Ну сама подумай, Белка, все без трусов – какая работа. Только любовь. Ну, можно еще миф какой придумать.
– А расскажи еще что-нибудь.
– Ну вот был у них Зевс.
– Это кто?
– Царь богов.
– И что он.
– Он любил подстеречь земную женщину… и с ней… туда-сюда…
– А те и рады стараться! Сразу юбки задирали? Или у них юбок-то и не было?
– Та не, они боялись. Так он превращался то в быка, то в лебедя, то в золотой дождь. Чтобы с ними туда-сюда.
– В золотой дождь! Так он у них главный извращенец и был! Фууу!
– Та не тот дождь, дурында ты малолетняя! Настоящий. Золотой.
– Ну не знаю, Мишка. Странные они, греки твои. Чтоб я вот это так… с быком… или даже с лебедем… бррр!
– Ну ты же говорила только что, что ты птица.
– Так то ж не взаправду!
– Так и у них это – мифы! Легенды, значит.
– Но кто-то ж их придумал. Значит, что-то такое он думал.
– Думал. Образами.
– Это как?
– Ну вот ты, например, лошадка. Образно говоря.
Белка резко вскочила с лежака, стала возле Михаила на четвереньки, оттопырив попку, быстро глянула по сторонам и куснула его за плавки.
– Такая?
– Ох, ты, блин, и такая! Дикая. Иди ко мне.
– Нет! Никада! Пошли в море!
– Ну, держись, узнаешь, что Посейдон с нереидами делал!
– А это еще кто?
– Морской бог, брат Зевса.
– Ага, брат, значит! Ну, все, дальше можешь не рассказывать. Я девушка скромная, мне такое ни к чему! А что он делал?
– Он так тихонько к ним подкрадывался… и хап! И потом…
– Ну Мииишка!!! Ну пусти!
– Я бог морской или я тебе фуцик мухосранский? Быстро говори!
– Бог! Ну бог! Ну пусти!
– А если я бог… а ты простая смертная девушка…
– Ну не надо, Мишутка! Ну стыдно так! Ну я потом! Я отработаю!
– Будешь простой смертной девушкой?! Клянись!
– Ну клянусь!
– Ладно. Пошли остынем. Окунемся. В морскую пену.
– Вот ты подлец какой! Утоплю тебя щас! В пене твоей!
Возвращались с пляжа они по Английской набережной, уставшие, разморенные солнцем и любовью, обнявшись за плечи.
– Мишка, а что это за дворец такой. Negresco написано.
– Это отель, Бельчонок.
– Для негров?!
– Да нет, это хозяина так звали – Анри Негреско. Он румын был немножко.
– Ничего себе румын – такой купол отгрохал!