Обманутые счастьем - стр. 30
– У нас не лучше пахота шла. Обломались. Ты вдову Глафиру, Емельяна сестру, знаешь?
– Слыхал, говорят, знойная баба.
– А ты уши, как осёл развесил, хозяйственная она, работящая, бездетная. Вот к ней и прикачнись. Хочешь – сосватаю?
– Как-то ты сразу быка за рога, – с недоверием вымолвил Сим.
– Я такой, не хочу тебя на порку старшине отдавать. Лучше уж к вдове.
– Чем же она богата?
– Живёт под крышей у брата. Надел земельный, усадьба. Корову с тёлкой, лошадь справила. Мужика только нет. Схоронила прошлым летом, не сдюжил дороги.
– Где жить с ней, коли крыша братова?
– До холодов зроби времянку, утепли. Видел, как я снопами закрыл крышу и стены? Степан тоже завернулся в солому.
– Надо обмозговать. Легко сказать…
– Глаза боятся – руки делают.
– Нехай будет по-твоему.
– Жинка корову подоила. Задам корму, да пойдём чай швыркать с ватрушками.
Возле избы стоял Степан, нетерпеливо поджидая Евграфа.
– Здорово ночевал, Граня!
– И тебе не хворать! Слава Богу, выспался всласть. Тут вот какая думка у меня, Стёпа, – и Евграф сказал о вдове.
Степан покрутил головой, глядя в глаза напряженно ждущего ответа Серафима, потеребил отросшую за осень смоленую бороду, махнул рукой:
– Коль Сим кроме волнения нам урона не причинил, согласен сватать сегодня же.
– Ось, Сим, мотай на ус, на каких людей ты напал.
– Я мотаю, только маска у меня синяя от кулака.
– Да-а, с такой харей свататься негоже.
– Пропадёт золотая неделя.
– Вы пока без меня погуторьте с Глашей, мол, так и так. Есть жених, что скажет?
– Никогда не был в роли свата, – сердито сказал Степан, – свалился ты на нашу голову.
– Лишняя обуза, – согласился Евграф, – но коль взялись за гуж, то давай после обеда сбегаем к Глафире.
– По рукам, – хлопнул Степан по ладони друга и двинулся к себе.
Одарка молчаливо соглашалась с затеей мужа: всё меньше забот и ревнивых дум. Наталья рассмеялась:
– Возьмёт Глашка да даст от ворот поворот.
– Не даст, не резон ей одной мыкаться.
Собрались после сытного обеда, приоделись, как бывает в памятные дни молений в церкви, запрягли в телегу Гнедого и вдвоём двинули по тряской дороге.
– Как бы нам, Стёпа, коровой на льду не оказаться. Может, старуху взять за сваху, что за Серафима детишками смотрит? – вдруг засомневался Евграф в своих сватовских способностях.
– Не боись, Граня, если Емеля дома, с ним наперво поговорим.
– Добре.
Гнедой домчал до усадьбы Емельяна Черняка в три минуты. Мужики соскочили с подводы у ворот, постучали. Возле поднятого пятистенного сруба Емельян рубил желоб на очередном бревне. Из-под звонкого топора летели щепки. Доносились сухие удары.
– Емельян, принимай гостей, – громом загудел Евграф из-за заплота из жердей в три ряда.
Емельян услышал, повернулся, вонзил топор в желоб и неспешно направился к воротам, с удивлением всматриваясь в гостей.
– Кого господь послал?
– Бог в помощь Емельян, – сказал Евграф.
– Да и сам не плошаю, – ответил Емельян горделиво, откинул щеколду, распахнул калитку на смазанных дёгтем шарнирах, – брёвна готовлю на последний венец.
– До снегу хочешь закрыть крышу? – поинтересовался Степан.
– Стараюсь. С братом вдвох рубим два дома. Наготовил я на венец, кладём. Он срубил – я к нему помогать.
– Мотаю на ус твою допомогу, пригодится и нам со Степаном. – Евграф пожал протянутую руку Емели, подождал, пока Степан отожмёт и несколько конфузливо продолжил, – мы к тебе по серьёзному делу, Емельян.