Обманный бросок - стр. 6
– Ты хочешь работать в профессиональном спорте, – повторяю я, чтобы она услышала.
Кеннеди согласно кивает.
– Я должна согласиться на эту работу. По крайней мере, я буду твердо стоять на своем. Но, боже, если даже доктор Фредрик так ужасно обращается с женщинами, то страшно представить, как ведут себя игроки команды…
Вот же черт!
Конечно, мы кучка идиотов, но никто из парней не проявляет такого неуважения.
– Я… – В горле стоит ком. – Я позабочусь о том, чтобы никто из парней в команде тебя не доставал.
Ее глаза сужаются – она в замешательстве, но на губах все та же очаровательная улыбка, и от этого у меня внутри все переворачивается.
– Кто ты такой?
– Две сиськи и короткая память, а, Кенни? Я уже говорил, как меня зовут.
– Ты работаешь в приемной или на…
– Мне нужно идти. – Я указываю на дверь. – Можно я тебя провожу?
Она смотрит на меня с подозрением, и все, что я могу – лишь улыбаться, как придурок, потому что эта умная девушка уделяет мне внимание.
Я не наивен и знаю: скоро она поймет, что я один из игроков. И если предупреждение доктора Фредрика для нее хоть что-то значит, то, едва узнав правду, она больше никогда не обратит на меня внимания. А пока что я воспользуюсь тем небольшим временем, что у меня осталось.
Я распахиваю перед ней дверь туалета, и Кенни, не пригибаясь, проходит прямо под моей рукой в коридор.
– Не вздумай никому рассказывать, – быстро говорит она.
– О чем?
– Если я соглашусь на эту работу, не вздумай рассказывать о том, что сказал доктор Фредрик, или о моей квалификации.
– Ты, наверное, первый из знакомых мне врачей, который не хочет, чтобы все знали об этом.
– Исайя, пожалуйста!
Эти два коротких слова заставляют меня замереть на месте. Мое имя – как она его произносит! Как звучит ее голос, когда она умоляет…
Я вглядываюсь в ее лицолицо: на нем написано отчаяние.
– Я ничего не скажу.
– А насчет того, что ты подслушал?
– Ты о том, что доктор Мудак – женоненавистник?
– Да.
– Нет, кое-что об этом я скажу. На самом деле, прямо сейчас.
Она останавливает меня, хватая за предплечье. Ее рука – бледная, усыпанная веснушками, – резко контрастирует с моей, загорелой, ведь я каждый день играю в бейсбол под открытым небом. Но прежде, чем я успеваю запомнить этот контраст, она мгновенно отстраняется.
– Если я собираюсь здесь работать, мне и так придется непросто. Я не могу начинать рабочие отношения с жалобы полевому менеджеру или владельцу команды. Я справлюсь с этим сама.
Она излучает независимость и решимость, и, хотя эта девушка, должно быть, не выше ста шестидесяти сантиметров, ее плечи гордо расправлены, что прибавляет ей роста.
Хорошо. Ей понадобится вся сила воли, чтобы работать с этим куском дерьма.
– Когда, – поправляю я. – Когда ты будешь здесь работать.
Она понимающе улыбается мне в ответ, и теперь мы оба храним секрет, известный только нам двоим.
– Ну, увидимся? – спрашивает она.
– О, я абсолютно уверен, что ты будешь часто меня видеть.
– Родез! – завернув за угол и увидев, что я стою перед женским туалетом, окликает меня Коди, наш первый бейсмен [3]. Он в форме, готов к командной фотосессии. – Вот ты где? Поторопись! Съемка начинается в пять, твоя форма – в шкафчике. Монти послал меня за тобой.
Сказав это, Коди удаляется в сторону клуба.
Я медленно поворачиваюсь к Кеннеди со своей самой невинной улыбкой. Ее и без того бледная кожа теперь кажется еще более бескровной.