Обманчивая тишина - стр. 15
В это время в коридоре за стеной прозвучали медленные, немного шаркающие шаги, окошко без стука отворилось, в него просунулась трубка чертежей, и глубокий, звучный молодой голос произнес, очень симпатично картавя:
– Забиг-гайте. Очень пг-гошу вас, побыстг-гее.
Майя с сердцем захлопнула окошко.
– «Побыстг-гее»! Сам опаздывает, а торопит еще. Видите, Ксения Васильевна? И даже в окошко не стучит. Для всех правила, кроме него…
– Майя, Майя, что это с тобой сегодня! – удивилась Воробьева. – Ворчишь, брюзжишь. Я тебя не узнаю.
Майя густо покраснела и молча принялась оформлять документы.
Но тут окно снова без спроса отворили, и изобретатель Кованов сказал тоном человека, имеющего право приказывать:
– Послушайте, я там в тетг-гади забыл листок с г-гасчетами. Дайте-ка его сюда.
– Как это «дайте»? Вы разве не знаете, что с территории выносить расчеты не положено? – Майя оглянулась на Ксению Васильевну – мол, видите, какой человек!
– Что значит «не положено»! – бурно запротестовал Кованов. – Этот листок не имеет никакого отношения к моей служебной деятельности. Это мои личные г-гасчеты. Я хочу пг-годолжить их дома! Попг-гошу их вег-нуть.
– А разве положено в служебное время заниматься не служебными делами?
– Бож-же мой! «Положено», «не положено»! Эти ваши пг-гавила только мешают г-габотать. Ну как мне это объяснить вам?
– Нечего мне объяснять, все равно я вам листок не верну, товарищ Кованов. Не имею права.
– Ну, хог-гошо, – неожиданно успокоился Кованое. – Как же мне тепег-гь быть? Завт-ra утг-гом я получу у вас этот листок, но считать в Кабе не смогу: в служебные часы не имею пг-гава. А ве-чег-гом мне пг-гидется снова вам его сдать, поскольку выносить с тег-гитог-гии г-гасчеты не положено, как вы выг-гажаетесь. Это же квадг-гатуг-га кг-гуга. А мне необходимо считать дальше, понимаете, необходимо.
– Приносите от начальника конструкторского бюро справку, что ваши расчеты не имеют никакого отношения к бюро и что он не возражает против их выдачи вам на предмет выноса с завода.
– Пг-гекг-гасно! – обрадовался Кованов. – Вот видите, пг-ги добг-гой воле всегда можно найти выход. Это замечательно. Как вы сказали? «На пг-гедмет выноса с завода»? Завтг-га же пг-гинесу вам спг-гавку на этот самый пг-гедмет.
Майя снова прикрыла окошко и стала быстро хлопать штампиком.
Оконце отворилось в третий раз, и Кованов сказал потухшим голосом:
– Но послушайте, ведь начальник бюг-го может не разобраться в моих г-гасчетах. Ведь это не по его специальности. Что же тогда?
– Ну что я могу сделать? – почти жалобно сказала Майя. – Ведь есть же правила! Не могу же я их нарушать!
Когда Кованов наконец ушел, Майя сказала, адресуясь явно ко мне, постороннему:
– Вот как некоторые относятся к нашей работе. Он считает, что он трудящийся, а я, например, бюрократка. Обидно же. И всегда этот Кованов что-нибудь нарушает.
– А покажите-ка, что у него за расчеты, – попросил я.
Тетрадный листок в косую клетку был исписан мелкими четкими цифрами и буквами – какими-то совершенно непонятными мне равенствами, вычислениями, неоконченными формулами. Рядом – несколько чертежиков-набросков, тоже четких и аккуратных.
– Китайская грамота, – констатировал я, разглядывая листок. – У меня к вам просьба. Скопируйте мне сейчас эту бумажку. Чтобы было точь-в-точь.