Обманчивая реальность - стр. 36
В течение двенадцати минут в голову будет лезть всякая гадость – и глюки, и паника, и обиды. Время воздействия на человека мы рассчитали по длительности реакции у крыс. Возможно, нужно минуты три для того, чтобы вещество начало действовать, затем в течение двенадцати минут в голове полный хаос, после чего действие начинает ослабевать.
– Слабое утешение, – пробормотала Ева.
– А теперь хорошее. Если вы остались живы, оно не оставляет после себя перманентных нарушений – ни мозга, ни сердца, ни почек. Беда в другом: как только оно попало в вас, его сразу ничем не выведешь. Остается только рвать когти.
– Не поняла?
– Как я уже сказал, в этой гадости чего только не намешано. Но если вырваться на воздух – на свежий воздух, то его действие пройдет быстрее. Сейчас я пытаюсь вычислить, насколько быстрее.
– Есть какой-нибудь антидот или блокатор?
– Не знаю, можно ли такое блокировать.
– Мне казалось, что ты у нас мастер на все руки.
Дикий Дик посмотрел на нее колючим взглядом, насупил брови и задумался.
– Ладно, попробую.
– Думаю, у нашего преступника он точно есть.
Взятки бывают разные, подумала Ева. И если уколоть чье-то эго, это может сработать. Обычно срабатывает.
– Когда он создавал свою дрянь, то наверняка продумал, как самому не перерезать себе горло, если он по неосторожности вдруг вдохнет свое детище. Готова спорить, что у него своя лаборатория.
– Согласен, лаборатория вещь хорошая, но порой бывает достаточно нескольких колб, резиновых трубок и спиртовки. Да что там, я бы сварганил эту дрянь на собственной кухне, если бы не боялся, что у меня самого снесет крышу. ЛСД вещь коварная. Найти нужное сочетание, нужное соотношение – назовем это словом «рецепт» – все это требует времени, работы ума. Вот где проявился его гений. Как только создал рецепт, смешать все вместе – пара пустяков. Я заблокировал и зашифровал формулу. Убрал, так сказать, с глаз подальше. Такие вещи, как эта, лучше хранить в надежном месте, иначе будет страшно даже нос высунуть из дома.
– Он прав, – сказала Ева, садясь в машину. – Стоит произойти утечке, как всегда найдется желающий, и не один, повторить подвиг.
– В государственных лабораториях по всей планете хранятся вирусы, способные вмиг стереть человечество с лица земли.
– Ты это говоришь, чтобы поднять мне настроение или окончательно его испортить?
– Это я к тому, что наш мир не назовешь безопасным местом. Никогда им не был и не будет. Мы все ходим по лезвию бритвы, и ты это знаешь не хуже меня. И тем не менее мы живем. Спим, едим, делаем покупки, занимаемся любовью, как будто нам ничего не угрожает. И так всю жизнь.
– Неправда, время от времени жизнь подкладывает подлянку. Но давай не будем о печальном. Лучше поедем и поговорим с Шелби Карстейн.
Квартирка Шелби располагалась на третьем этаже дома без лифта. Лестница была узенькая, подъезд пропах – хотя и не противно – жареным чесноком. Пока они поднимались вверх, из-за дверей до них доносился детский плач, взрывы хохота телевизионной комедии и надрывные ноты, издаваемые музыкальным инструментом. Скрипкой, решила Ева.
Она отметила про себя, что на двери квартиры 3-С мелькал красный глазок сигнализации, однако не заметила ни сенсора для ладони, ни видеокамеры.
– Похоже, на личную безопасность здесь всем наплевать, – пробормотала Ева.