Обманчивая реальность - стр. 3
– До заведения Нино всего двенадцать кварталов. А мексиканский ресторанчик практически за углом.
Злая до такой степени, что у нее уже начали трястись руки, Мейси почти вплотную придвинула лицо к его лицу.
– Скажи, ты куда-то спешишь? Неужели нельзя в кои-то веки пойти туда, куда хочется мне?
– Ну а где, по-твоему, мы сейчас? Там, где хотелось выпить тебе.
Оба почти сорвались на крик; их пронзительные голоса влились в нестройный хор посетителей, что звучал вокруг них. Чувствуя, что у нее вот-вот разболится голова, Чи-Чи вопросительно посмотрела на Брена.
Брен сидел, тупо глядя в стакан, изобразив вместо улыбки злобный оскал, и что-то бормотал.
Нет, он был вовсе не душка. Он был противен, как и Тревис. Неприятен, уродлив. И мечтал лишь об одном – трахнуть ее. Скажи она ему «нет», он бы ее изнасиловал. Или, может, даже избил бы при первой же возможности. И Мейси наверняка в курсе, но она лишь посмеялась бы.
– Пошли вы оба знаете куда? – прошептала она. – Да нет, все трое.
– Прекрати таращиться на меня, урод! – взвизгнула Мейси. – Урод – вот ты кто!
Тревис стукнул кулаком по столу и прокричал:
– Заткни свою пасть!
– Я сказала, прекрати! – Схватив со стола вилку, Мейси с пронзительным визгом вогнала ее зубья в глаз Тревису.
Тот взвыл. Этот вой, казалось, пронзил мозг Чи-Чи насквозь. В следующую секунду Тревис вскочил и набросился на ее подругу.
И тогда разразился ад.
Лейтенант Ева Даллас стояла посреди моря крови и изуродованных тел. Всякий раз что-то новое, подумала она. Всякий раз что-то еще более ужасное, чем раньше, чего ни один коп не мог представить даже в страшном сне.
Даже для такого бывалого копа, как она, который только за последние три месяца в Нью-Йорке насмотрелся самых разных кошмаров, всегда найдется что-то такое, чего еще не было.
Тела, плавающие в лужах крови, в парах алкоголя и миазмах рвоты. Некоторые, подобно тряпичным куклам, повисли, переброшенные на барную стойку, либо словно омерзительные коты свернулись клубочком под поломанными столами. Весь пол в осколках битого стекла. Зловеще поблескивая, словно бриллианты, они украшали собой то, что осталось от столов и стульев, либо, перемазанные кровью, торчали из мертвых тел.
И еще смрад. Здесь было невозможно дышать. Еве тотчас вспомнилось одно старое фото военных времен, на котором было изображено поле боя. Ни одна из сторон не могла назвать себя победительницей.
Выколотые глаза, изуродованные лица, перерезанные горла, размозженные головы, из которых вытекли мозги. Все это напоминало войну – начатую и проигранную.
Несколько жертв были голыми или почти голыми. Кожа, словно у древних воинов, разрисована – правда не краской, а кровью.
Ева стояла, ожидая, когда пройдет первый шок. Такого с ней уже давно не было. Она обернулась – высокая, стройная, кареглазая – и посмотрела на участкового полицейского, который первым прибыл на место происшествия.
– Вам что-нибудь известно?
Заметив, что он дышит сквозь стиснутые зубы, Ева не стала его торопить.
– У нас с напарником был перерыв, и мы пошли перекусить в забегаловку на другой стороне улицы. Когда я вышел, то заметил молодую женщину. Она орала как резаная и, пятясь, выбиралась отсюда. Я бросился к ней, но она продолжала кричать.
– В котором часу это было?
– Перерыв у нас начался без пятнадцати шесть. Мы просидели там не более пяти минут, лейтенант.