Обман Розы - стр. 2
- В этот раз тебе придется спрятать шипы, моя дорогая Роза, - сказал он тихо, и в его голосе мне послышалась угроза. – Ты считаешь, можешь отказывать господам? Воротить от них свой хорошенький носик? Очнись! Пока тебе везло, но везение может закончиться.
- О чем вы? – я вырвалась из его рук, но он по-прежнему не давал мне подойти к корзине.
- Тебе везло, что никто из этих важных господ не стал с тобой связываться. А что касается меня – я каждую ночь кошмары вижу, потому что жду, как однажды кто-то из этих господ подключит свои связи и прикроет наш балаган к чертям собачьим!
- Разве в этом будет моя вина? Насколько я помню, у вас театр, а не бордель!
- Это жизнь, цветочек, - деловито сказал маэстро Панчини, достал из кармашка жилетки часы, взглянул на них и удовлетворенно кивнул. – Советую тебе приготовиться к восьми часам и подумать о том, что ты живешь в квартире, которую оплачивает театр. Девчонки и так возмущаются, почему они вынуждены одаривать благосклонностью и толстых, и старых, а Розочка живет, как графиня – не иначе бережет себя для короля. Я долго терпел, но терпению приходит конец. Особенно, когда кто-то дарит тебе розы стоимостью три золотых штука.
- Как у вас совести хватает говорить мне такое, - произнесла я с трудом, до того он огорошил меня этой речью.
Маэстро засмеялся и вновь превратился в добродушного восторженного толстяка, каким я привыкла его видеть:
- Ну что ты такая злючка-колючка, Розочка? – он молитвенно воздел руки. - Прими господина, посмотри, кто придет. Вдруг он тебе понравится!
- Не желаю никого принимать! – ответила я и невежливо толкнула маэстро в грудь.
Сняв корзину с окна, я гневно указала ему на дверь, и он вышел, на прощание подмигнув.
- Это твой последний шанс! – сказал он прежде, чем захлопнуть дверь. – Будешь важничать – выставлю из театра и из квартиры в два счета. Кэрри давно просится на твои роли!
Я осталась одна и закусила костяшки пальцев, чтобы прийти в себя.
Кэрри просит мои роли… Маэстро угрожает выгнать… Все это разозлило, а еще больше напугало. Если я и в самом деле лишусь работы и жилья, это будет… это будет катастрофой.
Я осторожно выглянула в окно, приподняв штору. Больше всего я опасалась увидеть там какого-нибудь господина с брюшком и гусиной зубочисткой, важно прохаживающегося по дорожке между липами и искоса посматривающего на здание театра.
Но по аллее гуляла только парочка – женщина держала мужчину под руку и что-то нежно шептала ему на ухо. Может, мне повезло, и мерзкий поступок маэстро Пначини не будет иметь последствий. Приславший розы просто подумает, что я отказала, и не придет.
Я опустила штору и обошла корзину с розами стороной, будто цветы были живыми существами, да еще и настроенными ко мне враждебно. Конечно же, я наступила на оброненную пуховку, и лебяжий пух превратился в грязно-белую кляксу.
Часы пробили восемь часов, когда ворвалась Дилия – наша лучшая актриса-травести и крикнула пронзительным голоском:
- Роза! Что сидишь?! К тебе посетители!
- Посетители? – я была в халате, потому что готовилась отправиться спать, и едва успела затянуть поясок и подвязать волосы лентой, когда дверь отворилась, и вошел гость, которого я совершенно не ждала.
Дама. Гость оказался дамой.
Я мгновенно оценила темно-лиловое платье, явно сшитое на заказ, с тончайшими кружевами в пять оборок, и бархатный сапожок, кокетливо выставленный из-под подола. На сапожке притаилась металлическая брошка-змейка – последний крик моды. Этот сапожок так поразил меня, что я не сразу догадалась посмотреть даме в лицо.