Обман - стр. 45
Хотя нет, сейчас просто белый и пушистый одуванчик.
Подорожник, блядь! Хоть к ране прикладывай!
— То есть этот утконос и есть твое «я очень занята в офисе»? – елейным тоном интересуюсь я. – То есть ты тут со своим бывшим налаживаешь телемост, а мне закатываешь сцены ревности, хоть я просто зашел выпить кофе с сестрой?!
— Не обижай утконосов, - заступается Маринка, но я все равно уже зверею.
А когда я зверею, Туалетные утята запросто превращаются в хорошо отбитые куриные грудки.
Ну а адские козочки, прикидывающиеся одуванчиками, точно узнают, какой тяжелой бывает рука бешенного Марика Червинского, опущенная на их зад.
У моей покладистой Мольки такое лицо, будто я застукал непослушную малышку за поеданием банки варенья. Хоть доставай телефон и фотографируй, чтобы использовать в будущих спорах, где она снова будет отращивать рожки и выпускать «Верочку» поглумиться над моими светлыми чувствами.
— Ну, я до сих пор жду ответ, - напоминаю я, быстро вставая из-за стола и перегораживая утконосу путь к отступлению. А то паника в его взгляде вопит, что парень не зря чувствует зуд в заднице. В этот раз я его просто так не отпущу: покажу Туалетному утенку, для чего ему предназначена рожа. Буквально.
— Я еще не твоя невеста и не буду перед тобой отчитываться, - задирает нос Молька, но при этом косит взгляд на одинокое кольцо. – И вообще…
— А ты собираешься выйти за него замуж? – спрашивает Туалетный утенок с таким видом, словно я – какое-то недоразумение природы, и брак между нами равносилен скрещиванию лука и персика.
Мне нужно только протянуть руку, чтобы приобнять придурка за плечи. Со стороны должно казаться, что мы приятели и собираемся просто выйти освежиться: не могу же я при всем честном народе тащить этого сноба как положено – за шиворот.
— Что… я…
— Ну-ка пошли поговорим на твою территорию, Туалетный утенок, - сквозь зубы цежу я и волоку его через зал в сторону туалета.
Здесь он как-то хитроумно спрятан за ширмами и как раз свободен, так что я буквально пинком заталкиваю придурка внутрь и выразительно шевелю бровями, закрывая дверь на защелку. Нужно отдать мужику должное – он пытается храбриться и держать лицо, но все-таки я выше, крепче и, самое главное, злее. То есть буквально злой как дьявол, потому что одному малахольному хочется нарезать круги вокруг моей адской козочки. Она тоже свое получит, и ей повезет куда больше, чем этому придурку, потому что, когда до нее дойдет очередь, я уже утолю свою жажду крови.
— Что вы тут делаете? – спрашиваю сухо и спокойно, медленно подтягивая левый рукав свитера. – Кто кого пригласил?
Если он скажет, что Молька, я точно отобью ей зад, чтобы через пятую точку дошло, какому мужчине она принадлежит. Блин, а я тот еще собственник, оказывается.
— Я пригласил, - отвечает Егорка и отшатывается, хотя я всего-то вскидываю правую руку, чтобы закатать и этот рукав тоже. – Мы давно знакомы. Нам есть, о чем поговорить. Вера – свободная женщина.
Вот почему нельзя было ограничится одной фразой?
— А у тебя, я вижу, вообще нет инстинкта самосохранения, - печально констатирую я, открывая вентиль, чтобы как следует вымыть руки. Нарочно хорошо мылю даже между пальцами, словно хирург перед операцией, а потом промокаю ладони бумажными полотенцами, поворачиваюсь – и складываю руки на груди. – Не хочу, чтобы попала инфекция, когда выбью тебе зубы.