Обман - стр. 20
Мать Марика заметно бледнеет, цепляется в руку отца, и в этот момент Мой Герой, наконец, выходит на арену.
— Мама, Лера шутит, - беззаботным тоном говорит он, чмокает мать в щеку и пару раз хлопает отца по плечу. А потом вдруг приобнимет меня за талию, хозяйским жестом прижимает к своему бедру и с самой обольстительной улыбкой, какую я когда-либо у него видела, говорит: - Маринка у нас любительница экстремальных видов спорта. Помнишь, малыш? Я тебе о ней рассказывал?
Малыш?
Волна возмущения подкатывает к моему горлу и ползет выше. Я непроизвольно скашиваю взгляд на кончик носа, почти уверенная, что оттуда уже валит дым и вырываются языки пламени. Но Марик продолжает улыбаться и явно нарочно еще крепче сжимает пальцы на моей талии.
— У тебя такие… сильные руки… пупсик! – восторженно заявляю я и краем глаза замечаю, что мама Марика снова бледнеет. Ну, разве можно в наше время быть такой трепетной и впечатлительной? – Если ты когда-нибудь обанкротишься, то станешь прекрасным массажистом и будешь кормить семью, прощупывая радикулит у пухлых дряблых старушек.
Пылкий взгляд Марика меркнет, но хватка мягче не становится. Как еще сказать этому Мистеру Крабсу, чтобы убрал от меня свои клешни?
Но, видимо, наше препирательство пока придется отложить, потому что моя задница чует… Даже не знаю, как это сказать, но точно не неприятности. Просто нехороший взгляд, такой, чисто по-бабски (я намеренно не говорю «по-женски», потому что это совершенно разные взгляды!) оценивающий и высокомерный. Наташа как-то говорила, что мы все – отпрыски потомственной ведьмы - и у нас в крови предчувствие и «ведьмин глаз», поэтому я, даже не оглядываясь, могу с уверенностью сказать: на горизонте появилась крайне заинтересованная в шкуре Марика хищница.
— Марик… - подает голос хищница, а я мысленно закатываю глаза. Скажите кто-нибудь этой старушке, что в наше время томный голос с придыханием – верх пошлости и безвкусия. – Ты как всегда опоз…
Мы с Мариком синхронно поворачиваемся. Ну, точнее, он немного меняет угол и тянет меня за собой, словно мы сиамские близнецы.
Итак, кто тут у нас?
А тут у нас натуральная швабра. То есть, абсолютно, еще и почти с Марика ростом, а он под метр девяносто, точно. Хочется предложить ей снять каблучищи и спуститься с Олимпа к простым смертным, потому что она смотрит на меня этаким богическим взглядом. Рыжие волосы, голубые глаза, выпестованные мастером из салона макияж и прическа. Ну и платье в такт этому бессовестно дорогому оркестру: прямо чувствуется, что на такие вещи дизайнеры только усилием воли не нашивают ценник прямо поперек груди.
— Рита! – оживляется мама Марика. – Мы как раз… знакомились со спутницей Марика.
— А я как раз хотел сказать, что Вера – моя невеста, - продолжает сиять Марик. – Вчера я сделал предложение - и она согласилась.
«Ох, переигрываешь, Бабник, - мысленно фэйспалмлю я. – Такие золотые никем не пойманные мальчики-красавчики не сияют от восторга, добровольно впрягаясь в ярмо законных отношений».
Но в этот момент Швабра щурится а потом, стреляя в меня уничижительным взглядом и пользуясь тем, что ошалевшие от «счастья» родители ищут подходящие слова для поздравлений или соболезнований, говорит:
— Ты хочешь жениться на этом?
Она сказала «на этом»?!