Облако возмездия - стр. 18
Пассажиры, и верно, все высыпали в коридор и толпились в его глубине, ближе к нерабочему тамбуру. Нетрой отметил там всех четверых покеристов, в полном составе. Перед ними находился, выделяясь на фоне всех белой доминантой, господин Клер. Рядом с ним, почти вплотную, стояла молодая женщина азиатской внешности, плотная, в джинсовой обтягивающей двойке, очевидно, та самая журналистка Мария Хо. Ничего себе азиаточка, мимолетно оценил ее достоинства, в особенности плотные накаченные бедра, Феликс. Госпожа Хо явно увлекалась восточными единоборствами. Вполне возможно, не только ими. Ближе всех, прислонившись плечом к открытой двери купе, находилась другая девица, та, которую он встречал накануне вечером. Лаура ака Лимбо. Девица быстро глянула на присоединившегося к обществу Нетроя, и, не выказав по этому поводу никаких эмоций, тут же отвернулась.
Присутствующие высказывались достаточно громко и возмущенно, то все сразу, то по отдельности. Впрочем, уровень громкости, как и градус возмущения, пребывали на вполне приемлемом для организаторов тура уровне. Господин Клер стоял к остальным вполоборота, правым плечом вперед, сунув руки в карманы, он улыбался. Не смущенно, отнюдь, но с таким видом, что, де, вполне понимает общее негодование и тоже негодует со всеми. В подтверждение своей солидарности с настроением общества, он раз за разом, отмечая чью-то реплику, кивал. Пол вагона под ногами не раскачивался, пассажиры чувствовали себя вполне устойчиво, но это был, по общей оценке, единственный положительный момент в создавшейся ситуации.
– Ну, вы, этсамое, не сгущайте, – увещевал возбужденную общественность вагона Борисфен Нифонтович. – Уверен, скоро все разрешится.
– А никто не сгущает! – выкрикнул Загул. Белобрысая челка лезла ему на глаза, и он, глядя исподлобья, нахально их таращил. Сразу было заметно, что он из всех самый младший и заводной. А Феликс, зная таких людей, еще подумал: провокатор. Любитель блефовать на кураже.
– И с чего вы, уважаемый Борисфен Нифонтович, так уверены, что все разрешится, тем более, скоро? – поинтересовался низким хриплым голосом старейший из присутствующих игроков в покер Фрол Кассепа. Несколько отросшие, густые, жесткие и абсолютно седые волосы его сидели на голове как оловянная каска, образ довершали такого же цвета и качества густые вислые усы. Кассепа по традиции был в клетчатой рубахе и в жилетке, и все время совал пальцы то в ее кармашки на животе, то в вырезы для рук. – Какие у вас для этого основания?
Господин Клер вздохнул и, отдуваясь, продолжил объяснять:
– Ну, этсамое, это же очевидно… Иначе просто быть не может!
– Да что же тут очевидного, помилуйте! – перебив его на полуслове, вскричал Кристиан Клодница, очевидно, из поляков. Его острые глаза возбужденно блестели из-за очков в тонкой золотой оправе, он подпрыгивал на месте и потной ладонью поминутно заглаживал челку на левую сторону. – Ничего ведь очевидного нет! Кроме того, что на турнир мы уже не попадаем. А быть, как раз, может что угодно!
– Да не нервничайте вы так, ради Бога! И турнир у нас с вами пока остается в плане.
– Пока!
– А если нет – все равно не волнуйтесь. В накладе, уверяю вас, не останетесь. Вы уже не в накладе, если на то пошло.
– Что же все-таки случилось? – полюбопытствовал самый сдержанный из всех, невозмутимый обладатель настоящего покер фейса Геннадий Данцер. Был он рыжий, как истинный ариец, и прозвище среди покеристов имел соответствующее – Ганс. – Есть какие-нибудь предположения, почему нас в тупик загнали?