Обещаю, больно не будет - стр. 15
— Так! Где мой телефон? Её срочно нужно доставить в больницу!
С горем пополам, но мать дозвонилась до поселковой амбулатории, помощь из которой прибыла к нашему дому в течение пяти минут. Дальше я кратко рассказала одному из фельдшеров, что и как произошло, а потом бабку погрузили на носилки, и дом наконец-то опустел.
Я же только устало плюхнулась на кухонный стул и медленно провела руками по лицу. Они даже не дрожали, как если бы я напугалась за родного человека или бесконечно волновалась за его здоровье. С волками жить — по-волчьи выть. Неужели я стала такой же чёрствой и бессердечной, как и эти две женщины, что являлись мне близкими родственницами?
Я не хотела быть их зеркальным отражением. Я хотела быть лучше. Человеком, а не чудовищем. Вот только не получалось, мне было её не жаль.
И точка!
Спустя примерно час мой телефон разрывает пугающую тишину дома своей несуразно громкой мелодией. На том проводе мать. Её голос, слегка гнусавый и хриплый, говорит мне о том, что она плакала. Но мне опять всё равно. Я просто слушаю сбивчивую, лишённую смысла речь этой женщины и молчу.
А что сказать в ответ, не знаю. Я пустая, у меня внутри для неё больше ничего нет.
— Так что собери необходимые вещи и беги сюда.
— Что? — переспросила я, когда поняла, что мать от пересказа состояния бабки, перешла к каким-то приказам.
— Вещи, говорю, собирай! Свои и мамы, с ней в Краснодар поедешь. Я договорилась, будете вместе в палате жить. Станешь за бабушкой ухаживать, когда сиделки не будет. Ну и вообще на подхвате.
Честно? Когда мать обмолвилась про город, то остальное я уже не слышала, только держала в уме, что это мой шанс на поступление и окончательный разрыв с семьёй. Вот только уже в амбулатории события начали стремительно развиваться не по плану моей дражайшей матушки. Здешние работники и по совместительству новые воцерковленные друзья Алевтины Храмовой пристыдили её в два счёта, посчитав, что ухаживать за родной мамой, обязана именно она — дочь. Но никак не внучка.
— Пусть останется здесь и по хозяйству присмотрит. А старушке сейчас нужна твёрдая рука, а не помощь совсем ещё девчонки. Не по законам духовной жизни это.
Мать скривилась, но пойти против общины не посмела. Лишь склонила голову раболепно и уже спустя минут десять карета скорой медицинской помощи увезла её и бабку в город, где последней срочно требовалась тромбоэкстракция. На прощание мы успели перекинуться лишь парой слов.
— Ма, давай я тебе завтра привезу сумку с чистыми вещами?
— Нет, — как отрезала она, — сунешься в город — пеняй на себя!
Наверное, не надо говорить, что после этого я не стала откладывать дело в долгий ящик и уже на следующее утро сама же укатила в Краснодар, чтобы подать документы на поступление в выбранный мною факультет и написать заявление на предоставление общежития. Телефон, заряженный сим-картой с тарифом «родительский контроль» я благоразумно оставила дома.
Успешно все провернув, я вернулась в посёлок, где ответила на четыре пропущенных от матери. Она орала как не в себя и требовала признаться, где я пропадала. Я же только спокойно ответила, что полола викторию, а потом прибиралась в бане. Вроде бы, мне поверили — на остальное мне было плевать.
Несколько раз я открывала сейф и, кажется, бесконечно полировала взглядом огромное количество долларов, лежащих в бумажном пакете, и представляла, как беру их и навсегда сбегаю из этого дурдома. Как еду в город, как снимаю там себе квартиру и жду, пока начнётся новый учебный год в вузе.