Обернись!.. Часть третья - стр. 16
– Зин, она не просто баба, у нее сила бешенная, она Младших запросто раскидала. Что они могли с ней сделать?
– Кошмар какой! Увидела, называется! А это был он? Алдар?
– Нет, Тайрин, Тайриниэль.
– Озвезденеть! Вот так прямо все, что было на нем, переходило на тебя? Маш, а чувствовала ты…
– То же, что и он.
– Больно?
– Очень. Но оно быстро проходило, когда разобрались, как.
– Но сразу-то больно! И оно тебе было надо? Он хоть того стоил?
– Он всего стоит. Это же Тайрин.
– Маш, а ты и сейчас так можешь?
– Не знаю.
– Если это деду с бабушкой показать… Нет, не надо, мы их не откачаем.
– Машка, этот Фаарр тебя чуть не задушил, а ты им восхищаешься? Ольховская, ты совсем дура?
– А перед этим я всех чуть не убила. Именно, потому что дура.
– Ну хоть можешь считать, что целовалась с…
– Терникова! Я с ним не целовалась! Искусственное дыхание это не поцелуй, можешь у деда спросить.
– Но очень похоже.
– Веселое платьице тебе Ребекка Ивановна подогнала. Слов нет.
– У меня тоже. Но огромное ей за него спасибо. Если бы не оно…
– И его никто-никто запомнить не мог? Прикольно! Машка, а это только в твоем Аршансе действует или здесь тоже?
– Не знаю. Давай проверим. «Когда в окне…» Ну как?
– Что как? Читай давай. Или сама уже забыла?
– Зин, я тебе его только что прочла.
– Египетский родственник! Ни слова не помню! Ольховская, нет, ты серьезно? Не прикалываешься? Честно, прочитала?
– Честно-пречестно!
– Озвезденеть!
– Вот уроды! И никто не возмутился?
– С радостью поддержали. Зин, они туда толпами валили. Аж захлебывались от восторга, когда… Это страшно, Зин, ты не представляешь, как это страшно. Я после Прощальной площади людей просто возненавидела. Вот ты можешь объяснить, какой кайф смотреть, как над кем-то издеваются?
– Ольховская, а ты историю в школе мимо прошла? Типа здесь не было ни публичных казней, ни костров инквизиции…
– Да помню я. Только лишнее подтверждение, что люди везде одинаковы. Но на мой вопрос это не отвечает. Что за удовольствие в этом?
– Маш, не обобщай. Тебе это нравится? Нет. Мне тоже. Значит, уже не все одинаковы. Просто эти площади, что у нас, что у них, как лакмус, сразу все дерьмо притягивают. А у дерьма и удовольствия дерьмовые.
– Хочется верить, что ты права. Но ведь из остальных тоже никто не попытался это остановить, помочь как-то…
– А ты в этом уверена? Вот просто все про всех знаешь?
– Нет, конечно, но… Нет, Зин. Не все и не про всех. Только не видела я других. Ой, нет, видела одну, Симарию, про нее дальше будет. И еще… Это не сама видела, Шерин рассказывал, там девочка была, маленькая совсем.
– Шерин – это кто?
– Эльф. Про него тоже дальше. Ладно, давай по порядку.
– Ольховская, ты герой. Я серьезно, без подколов.
– Ни фига я не герой, меня Младшие бы вытащили, так что никакого риска. Это остальные герои, они все реально рисковали.
– А вампир прикольный. Что ты в нем страшного нашла?
– Ты сейчас серьезно?
– А что? Интересный же мужик. Кино любит.
– И кровь пьет.
– Бывает. Ты на наших обычных посмотри, еще те кровопийцы.
– Кто? Тот самый принц, из-за которого это все? Он и есть твой…
– Да. Алдариэль. Алдар.
– Озвезденеть!
– Они все поняли, что ты втюрилась? Конспиратор из тебя, конечно…
– Сама знаю. Но я старалась.
– И от него реально все падали? Вот настолько необыкновенный?