Об этой любви никто не должен знать. Инесса Арманд и Владимир Ленин - стр. 6
Огромный дом Армандов с деревянным резным фасадом состоял из четырех построек, соединявшихся между собой галереями и коридорами, с великолепными верандами, окна которых выходили на большой ухоженный сад. Усадьба была задумана, чтобы в ней могли жить несколько семей, чтобы молодые женились и у них рождались дети. Все четыре части соединяются большой галереей, в середине которой находилась столовая с шестиметровым столом. Здесь за обедом и ужином встречалась вся семья, друзья и учителя, здесь праздновали многочисленные дни рождения, слушали музыку, принимали гостей. Сорок пять слуг обеспечивали домашнее хозяйство, соответствующее уровню и богатству дома. За пределами сада и обработанных полей тянулись бескрайние леса великой России.
Глава семьи, Евгений Евгеньевич, человек либеральных идей, был женат на Варваре Карловне. В этом большом доме, всегда полном резвой молодежи, учащейся, спорящей, ссорившейся, Инесса постепенно познакомилась со всеми одиннадцатью детьми. Александр, старший из братьев, был на несколько лет старше Инессы. До Александра родились еще две девочки, Анна и Мария. Потом шли Вера, Николай, Евгения, Борис, Софья, близнецы Сергей и Варвара и, наконец, Владимир, которого все называли Володя, самый младший, любимец Варвары Карловны.
Если посмотреть на эту семью сегодняшним взглядом, она может показаться странной: это было скорее какое-то племя, а не семейное ядро, скорее коммунальная квартира, нежели дом, но в этом не было ничего необычного для буржуазного общества царской России. Не было странным для того времени и то, что в этой семье «хозяев жизни» у молодых были прогрессивные культурные и политические склонности. Арманды владели огромными мануфактурами и тысячами гектаров земли и тем не менее были по большей части либералами, даже мятежниками. Как многие революционеры того времени, они находились под сильным влиянием идей, с которыми познакомились в Западной Европе, где учились. Они называли себя последователями марксизма, проповедовали общественный контроль над средствами производства, распределения и обмена, хотя сами же были их владельцами. Дела свои они вели как люди просвещенные, нередко соглашаясь с требованиями рабочих и крестьян, вызывая тем самым подозрения царской полиции. Вообще-то они нетерпимо относились к феодальной косности режима, не идущего ни на какие изменения.
Оба супруга, будучи людьми либеральными и толерантными, присутствовали при страстных спорах и вполне отдавали себе отчет об идеях, носящихся в воздухе в их доме. Все видя и все понимая, они, однако, не могли допустить и мысли, что их дети и их наставники могут предпринять какие бы то ни было незаконные действия. Например, они даже не подозревали, что Евгений Каммер, студент-медик, которого они пригласили учителем к Борису и его кузену Льву, – политический агитатор, занимающийся революционной пропагандой среди рабочих, организующий забастовки и дававший двум своим ученикам книги, запрещенные царской цензурой.
И вот в апреле 1897 года происходит событие, надолго оставшееся в памяти всех членов этой семьи: в имение Армандов явилась полиция, утверждавшая, что именно здесь, в этих стенах, находится тайная типография, в которой печатаются революционные листовки и прокламации. Старший Арманд, уверенный в абсурдности этого заявления, пригласил полицейских произвести обыск. Поскольку он сам не очень-то жаловал царскую полицию, ему не терпелось показать, насколько глупыми были их подозрения и сами методы, которыми они действуют. Сначала обыск проходил под насмешливые взгляды хозяев и слуг, и все было хорошо, пока под паркетными досками не обнаружили линотип