О всех созданиях – мудрых и удивительных - стр. 32
– Извините, ребята, – прожурчал он. – Боюсь, я немножко проспал.
– Очень мило! – возопил Зигфрид. – Но где завтрак? Я же поручил тебе вести дом!
Тристан был само раскаяние.
– От всего сердца прошу прощения. Но я вчера допоздна чистил картошку.
Лицо Зигфрида налилось кровью.
– Как бы не так! – рявкнул он. – Ты взялся за нее, только когда «Гуртовщики» закрылись!
– Ну и что же? – Тристан сглотнул, и на его лице появилось знакомое мне выражение оскорбленного достоинства. – Да, у меня вчера к вечеру пересохло в горле. Наверное, потому, что я без конца подметал и вытирал пыль.
Зигфрид ничего не ответил. Метнув в брата испепеляющий взгляд, он повернулся ко мне.
– Придется обойтись хлебом с джемом. Идемте на кухню, Джеймс…
Его перебил пронзительный телефонный звонок. Я взял трубку, прижал ее к уху, и Зигфрид остановился как вкопанный, – наверное, такое у меня стало лицо.
– Что случилось, Джеймс? – спросил он, когда я отошел от телефона. – У вас такой вид, словно вас лошадь лягнула в солнечное сплетение.
– Вот именно. – Я кивнул. – Вчерашний теленок у Биллингса издыхает, и уже заболел новый. Вы не могли бы съездить со мной туда, Зигфрид?
Зигфрид стоял и смотрел через перегородку на теленка. Теленок, казалось, никак не мог найти себе места: он вскакивал, ложился, брыкался, словно отгоняя невидимую боль, вертел крупом из стороны в сторону. А потом упал на бок и задергал всеми четырьмя ногами.
– Джеймс, – негромко сказал мой патрон, – он отравился.
– Я и сам так думаю. Но каким образом?
Мистер Биллингс не выдержал.
– Напрасно вы это говорите, мистер Фарнон. Мы все тут пересмотрели, и не один раз. Нечем им было травиться.
– Ну, посмотрим заново.
Зигфрид обошел телятник, как уже обходил его я, и вернулся. Его лицо ничего не выражало.
– У кого вы покупаете орехи? – буркнул он, разламывая аккуратный кубик между пальцами.
Мистер Биллингс развел руками.
– У Райдерсов. Лучшие. Уж они-то тут ни при чем!
Зигфрид промолчал. Райдерсы славились тщательностью изготовления кормов. Он выслушал нашего пациента с помощью стетоскопа, измерил ему температуру, потыкал пальцами в волосатую брюшную стенку, невозмутимо вглядываясь в мордочку, чтобы проверить реакцию. Затем он проделал все это с моим вчерашним больным, чьи стекленеющие глаза и похолодевшие конечности неумолимо говорили об ожидающей его судьбе. Потом Зигфрид сделал обоим телятам те же инъекции, какие делал я, и мы уехали.
Сначала он молчал, но когда мы проехали около полумили, он внезапно ударил ладонью по рулевому колесу.
– Это какой-то минеральный яд, Джеймс. Тут сомнений никаких нет. Но черт меня побери, если я понимаю, как он попадает к ним в желудок!
Возня с телятами заняла много времени, и мы сразу поехали в Скелдейл-хаус обедать. Как и я, Зигфрид был поглощен загадкой телят мистера Биллингса и даже не поморщился, когда Тристан поставил перед ним дымящуюся тарелку сосисок с пюре. Но затем он погрузил вилку в пюре и словно очнулся.
– Господи! – воскликнул он. – Опять то же самое?
Тристан умиротворяюще улыбнулся:
– Ну да! Мистер Джонсон заверил меня, что сегодняшняя партия сосисок на редкость удачна. Высший сорт, сказал он.
– Ах так? – Старший брат смерил его угрюмым взглядом. – По-моему, от вчерашних их не отличить. Ужинали сосисками, обедаем сосисками… – Его голос стал громовым, но затем снова понизился. – А, да что там! – пробормотал он и начал вяло ковырять сосиску. Мысль о телятах явно парализовала его силы, и я прекрасно понимал, как он себя чувствует.