О вещах действительно важных. Моральные вызовы двадцать первого века - стр. 30

Еще удивительнее, что who, судя по всему, все чаще употребляется в отношении тех животных, которые никогда не были домашними питомцами и обладают менее выраженной индивидуальностью, чем крупные человекообразные.

Консервированного тунца сложно представить себе отдельной особью с ее собственным характером, не говоря уже о том, чтобы увидеть в этой рыбе личность, но писатель Шон Томасон недавно написал в Twitter про «тунца, который (who) умер только затем, чтобы его засунули в консервную банку, завалявшуюся в дальнем углу моего кухонного шкафа сверх срока годности и только что выброшенную».

Многие общественные движения внимательно относятся к языку, потому что он одновременно и отражает, и поддерживает несправедливость, которую надо исправить. Феминисты сумели доказать, что использование мужского рода (считавшегося гендерно нейтральным) в обобщающих утверждениях, касающихся также и женщин, превращает последних в невидимок.

Предлагались разные способы это исправить, самым удачным оказалось использование множественного числа they («они») для случаев вроде Each person should collect their belongings (буквально: «каждое лицо должно забрать свои вещи»). Термины для обозначения представителей расовых меньшинств и людей с ограниченными возможностями сегодня также оспариваются в таком масштабе, что не всякий сумеет придерживаться того словаря, который представители этих категорий считают для себя приемлемым.

Говорить о животных who – часть того же тренда, что и эти языковые реформы. Для большинства современных правовых систем животные – такая же собственность человека, как столы и стулья. Законодательство защищает их от жестокого обращения, но чтобы они перестали быть вещами, этого недостаточно, потому что точно так же закон защищает и ландшафтные заповедники, и памятники старины. Английское словоупотребление должно измениться, демонстрируя, что животные по своей сути гораздо ближе к нам, чем к столам и стульям, картинам или горам.

Законодательство уже начинает меняться. В 1992 году Швейцария стала первой страной, включившей в конституцию положение о защите достоинства животных, следом, через десять лет, это сделала Германия.

В 2009 году Евросоюз внес поправки в свое базовое соглашение и включил положение о том, что, «поскольку животные – чувствующие существа, ЕС и его страны-члены должны неукоснительно учитывать требования законодательства по защите животных при формировании политики в сельском хозяйстве, рыбной промышленности, научных исследованиях и некоторых других областях».

В языках, которые, как английский, по умолчанию относят животных к разряду вещей, а не личностей, аналогичную роль играет личное местоимение, напоминающее нам, кто такие животные на самом деле.

В прошлом месяце в Доминиканской Республике врачи отложили проведение химиотерапии беременной девочке-подростку, страдающей лейкемией. Они опасались вызвать выкидыш, то есть нарушить государственный закон, запрещающий любые формы аборта. В конце концов в результате переговоров между врачами, юристами и семьей химиотерапию все же начали, но лишь после того, как неадекватная суровость антиабортного законодательства многих развивающихся стран в очередной раз оказалась в центре общественного внимания.