О тебе и обо мне. Рассказы - стр. 12
– Ешь, я слово держу.
Пес сглотнул лакомство и застыл в умоляющей позе, выпрашивая еще.
– Нет! – громко хлопнула дверца холодильника.
Пудель обиженно улегся под столом, утомленно прикрыв глаза.
Роза посмотрела на собаку, вздохнула. Выложив разорванные письма на стол, взяла большую клетчатую сумку и вышла из квартиры.
– Я ушла! – гулко разнесло эхо по подъезду.
Постояв еще немного, Роза начала спускаться вниз. Наверху было слышно, как открылась дверь и с глухим звуком захлопнулась. Роза, довольно усмехнувшись, вышла из дома. Скоро троллейбус довезет ее до ВДНХ, она откроет маленькую будку с надписью «Табак», разложит на витрине многочисленные зажигалки, колоды карт и прочий сувенирный мусор и начнет свой торговый день.
В безденежье девяностых она чувствовала себя нормально: не сказать, чтобы комфортно, но и не бедствовала.
– Роза Аароновна, доброе утро! – услышала она знакомый мальчишеский голос.
– И тебе не опаздывать в школу. Десять утра. Ты почему на улице?
– Так лето же, каникулы!
– А, точно. На вот, возьми, передай матери… А это тебе. – Она протянула мальчишке пачку апельсиновой жвачки.
– Спасибо, Роза Аароновна, спасибо.
– Иди уже отсюдова! – проворчала она, желая избавиться от надоеды.
Довольный подарком, он быстро скрылся из глаз.
– Шалопай…
В середине дня Роза задремала в своей «будке», как она сама ее называла, и ее разбудил настойчивый стук.
– Явились не запылились. – Роза мрачно смотрела на гостей.
Женщина в строгом светлом костюме, в блузке, с большим бантом, завязанным под тремя подбородками, носила на голове прическу в виде пирамиды из долины Гиза. Невысокий лысоватый мужчина с бегающими глазками и высоченный детина в черных брюках и такой же черной кожаной куртке смотрели в крошечное окошко, через которое Роза и вела торговлю.
– Пора, дорогая, вот распоряжение, – прервал томительное молчание лысый. Он на секунду остановил бег маленьких глазок.
– Я же оплатила разрешение на торговлю до конца года…
– Я знаю, знаю… но все палатки устаревшего типа пойдут под снос.
Роза понимала, что ничего не сможет сделать, а ведь она так привыкла к этому образу жизни: к табуретке внутри будки, запаху табака, постоянным покупателям, подпольной продаже по одной сигаретке, к разговорам о том о сем. Привыкла даже к цыганам, которые пару раз выманивали у нее часть выручки. Еще она воспитала сына, который запил в тридцать лет и замерз зимой прямо напротив подъезда их дома. У нее остались кое-какие накопления и старая дача в Подмосковье.
А теперь от нее требовали освободить помещение до 17:00.
Коммерческая жилка до сих пор позволяла Розе держаться на плаву. Когда поток покупателей иссякал, она читала. А еще – помогала другим. Об их напастях она узнавала от детей. Давешний мальчик проговорился как-то, что маме нужны таблетки для больной щитовидки, но их не на что купить и даже не найти в местных аптеках. Роза через свои связи нашла лекарство и каждый месяц передавала с мальчуганом «Трийодтиронин» его матери.
Еще она иногда бесплатно кормила местного попрошайку а он в ответ делал вид, что играет ей на несуществующей скрипке. Ее мальчик тоже играл когда-то…
– Хорошо. Я доработаю до половины пятого и уйду.
– Вы должны освободить помещение, в противном случае оно будет утилизировано вместе с товаром.