Размер шрифта
-
+
О природе вещей - стр. 11
От разреженья огня и сгущенья его не возникли б.
Кроме того, допуская еще пустоту у предметов,
Можно огонь уплотнить и его разредить как угодно.
Те же ученые доводов много противных приводят
И не хотят признавать, что в вещах пустота существует.
Так, из боязни запутаться, путь они верный теряют,
Не понимают притом, что, не будь пустоты в нашем мире,
Все бы сплотилось и телом единственным стало из многих.
Тело такое, притом, ничего испускать не могло бы,
Как, для примера, огонь, что и свет и пары испускает,
Тем указуя, что он составляет неплотную массу.
Но допускают они, что каким-нибудь образом пламя,
Вдруг уплотнившись, погасло и тем свою суть изменило.
Если б случилося то, как упорствуют все эти люди,
То, несомненно, огонь бы в ничтожество впал совершенно,
И созидалося все бы тогда из ничтожества и, так как
Вещи, меняя свой вид, из пределов своих выступая,
Перестают быть немедленно тем, чем они были раньше;
Все же должно что-нибудь из огня нерушимым остаться,
Иначе будешь ты видеть, как мир весь в ничто обратится
И из ничтожества вновь совокупность вещей разовьется.
Ныне нам ясно: тела существуют на свете такие,
Кои всегда неизменной природу свою сохраняют,
Но их присутствие или отсутствие и измененье
Их распорядка меняет порою природу предметов.
То, что тела эти не заключают огня, – видит каждый.
Если б природа вселенной в себе лишь огонь заключала,
То прибавляй, убавляй что угодно, а также
Телец порядок меняй, ничего получиться не может:
То, что огнем рождено, лишь огнем и должно оставаться.
Вот мое верное мненье. Тела существуют такие,
Коих стеченье, порядок, движенье, фигуры и формы
Вызвать способны огонь. Изменяя свое положенье,
Также природу меняют они. Но с огнем у них сходства
Нет, как и с теми вещами, от коих могли бы частицы
К нашему чувству нестись, чтоб задеть его прикосновеньем.
Да! Говорить, что весь мир есть огонь, утверждать с Гераклитом,
Будто бы всякая вещь не считается истинной вещью,
Если она не огонь, – нахожу я весьма сумасбродным.
Борется с чувством философ тот и против доводов чувства,
Ниспровергая все то, от чего достоверность зависит,
И через что он же сам получил об огне представленье.
Он признает, что познать можно с точностью чувством лишь пламя,
Все отрицая другое, будь даже оно очевидно.
Мненье такое считаю я вздорным и прямо безумным.
Где ж мы найдем достоверность? И что есть надежнее чувства,
С помощью коего правду всегда мы от лжи отличаем?
Но почему предпочтительней все отрицать без разбора,
Только огню одному придавая значенье в природе,
Чем отрицать в ней огонь, признавая лишь все остальное?
То и другое, могу я сказать, одинаково глупо.
А потому, кто материей мира огонь почитает
И полагает, что сущее все из огня сотворилось,
Равно и те, кои воздух началом творенья считают,
Или по мнению коих вода своей собственной силой
Образовала все вещи, и кто, наконец, утверждает,
Что создала все земля, претворившись в природу вещей всех, —
Все удаляются очень от истины, я полагаю.
Также и те, кои предполагают двойное начало:
Воздух примерно с водой сочетают, а воду с землею;
Кто, наконец, из стихий четырех этих мир образует:
То есть из пламени, влаги, земли и воздушных течений.
Между последними стал во главе Умпедокл Агригентский.
На берегах своих вырастил остров его треугольный
Страница 11