О природе детей. Избранное - стр. 20

У нас в семьях никаких хроник не ведется, так что узнать что-либо о предках данной личности почти невозможно. Члены семьи сами не знают своих предков; нередко память обрывается на каком-либо деде или прадеде, да и то воспоминания о них бывают слишком неопределенны и смутны. А между тем некоторые наследственные свойства, как упомянуто, могут продолжительное время находиться в скрытом состоянии, в одном, в двух и даже в большем числе поколений, ничем не обнаруживаться, а проявиться лишь спустя долгое время. Затем некоторые наследственные свойства с возрастами изменяются, то усиливаются, то ослабевают, что также затрудняет их наблюдение, а равно и понимание их относительной важности и значения. Поэтому воспитатель пред наследственными свойствами находится в весьма большом затруднении, а из них-то по преимуществу и слагается известная индивидуальность, т. е. своеобразный характер личности; воспитание же должно постоянно применяться к свойствам данной личности.

Необходимость, для плодотворности воспитания, применять его к свойствам ребенка и трудность обстоятельно узнать эти свойства – объяснят нам сравнительно малое влияние воспитания на формировку человеческой личности. Прежде чем быть хорошим воспитателем, нужно быть хорошим, тонким наблюдателем людей и особенно детей; а для этого необходимо иметь соответствующую подготовку в понимании общего хода телесной и душевной жизни и практику в точном наблюдении. Всей этой подготовки часто недостает лицам, принимающимся за воспитание, а необходимое изучение сочетания наследственных свойств не осуществляется за недостатком времени, охоты, за множеством детей, например, в школах, за слабостью вообще воспитательных элементов в образовательных системах, господствующих в школах. С наибольшим удобством могли бы наблюдать и изучать ребенка в семье родители или лица, помогающие им в воспитании детей, но по тысяче причин и здесь изучение дитяти бывает недостаточным. Вследствие этого все воспитание часто оказывается не вполне прилаженым к потребностям воспитываемых, совершается в большей или меньшей степени наугад, по расчету на среднее дитя, а не на свойства данного ребенка. Было бы удивительно, если бы при таких условиях воспитание глубоко затрагивало личность, захватывало ее целиком; оно обыкновенно бывает поверхностным; понятно отсюда, что иногда люди бывают умными и хорошими вопреки полученному ими воспитанию.

Таким образом, мы до сих пор нашли в детской природе свойства следующих трех видов: 1) общечеловеческие, которые присущи детям наравне со взрослыми; 2) свойства детского возраста, его отдельных периодов и 3) наследственные свойства, которые у каждого человека бывают особенные, и особенное сочетание которых и составляет отличительные черты личности.

Затем в детской природе следуют такие свойства, которые приобретаются ребенком за время его личного существования. Это самый новый, самый поверхностный ряд свойств. За время личной жизни свойства могут быть приобретаемы различными путями: подражанием и самодеятельною работою над самим собою, а также и воспитательными влияниями, которые собственно сводятся к тому же.

Свойства, лично приобретаемые, всегда оказываются несравненно менее прочными, чем унаследованные. Последние очень тверды. Чтобы убедиться в этом, достаточно обратить внимание на то, как твердо держатся особенности народных характеров. Чтобы лично приобретаемые свойства могли получить достаточную устойчивость, чтобы они могли оказать более глубокое влияние на всю жизнь и деятельность человека, на весь его склад, – для этого желательно сделать их наследственными, передаваемыми из поколения в поколение. Но возможно ли сделать лично приобретаемые свойства наследственными? Могут ли эти свойства передаваться из поколения в поколение?