О науке без звериной серьёзности - стр. 26
Сам анекдот я забыл. А вот про секс профессор говорил очень интересно. Наверное, многие знают, что самки некоторых животных имеют дурную привычку пожирать самца после спаривания. Так вот этот биолог рассказал мне, что некоторые пауки-мужчины притаскивают к своей барышне муху, завёрнутую в паутину: мол, жри её, а не меня. Пока самка эту упаковку разрывает, самец успевает сделать своё приятное и нужное дело и благополучно сбежать. Но есть особо продвинутые пауки-мужчины: они муху едят сами, оставляя лишь оболочку, которую заворачивают и преподносят своей избраннице – пока она распознает обман, можно успеть скрыться. Согласитесь, что эта история куда интереснее большинства порнороликов.
В общем, мир изменился. Доктора наук позволяют себе шутить. А молодые журналистки с колечком в левой ноздре считают, что текст про науку должен быть суровым, как могила бухгалтера.
Если что – я на стороне докторов.
P.S.
В этой главе я использовал одну из своих колонок в «Коте Шрёдингера» (правда, про секс у насекомых там не было, мы всё-таки 12+). Когда мы создавали этот журнал, я ждал, что учёные обрушатся на нас с критикой: нельзя, мол, легкомысленно писать о такой сакральной субстанции, как наука. А когда статьи с упоминанием академиков и членов-корреспондентов комментирует в углу страницы мультяшный котик, это и вовсе безобразие.
Помнится, однажды мы проводили встречу с читателями. И слово попросил очень пожилой, очень заслуженный и очень бородатый доктор технических наук:
– У меня есть претензия к вашему журналу…
Вот, думаю, началось.
– …Слишком мало у вас иронии. Помните, Николай Тимофеев-Рессовский говорил: «Нельзя заниматься наукой со звериной серьёзностью». Какие-то вы суховатые!
Эта ужасная реальность
О том, почему я не пишу фантастику
В качестве эпиграфа к этой колонке процитирую моего любимого Сергея Довлатова:
«– А правда, что все журналисты мечтают написать роман?
– Нет, – солгал я».
Не буду кокетничать и признаюсь, что роман я написать мечтаю. И явно это будет не романтико-психолого-философское произведение. По долгу службы мне положено писать научно-фантастические романы.
Оно, казалось бы, и проще. Не надо скрупулёзно выверять детали: выяснять, какого цвета были мундиры французских кирасиров во время битвы под Аустерлицем или как пахнет свежий кус-кус в марокканской хижине. Можно дать волю воображению. Придумать далёкую-далёкую галактику и населить её существами по своему вкусу, не сверяясь с учебником биологии.
Но сколько бы я ни собирался сесть за это великое произведение, каждый раз поражался, насколько бедная у меня фантазия. Это на редакционных планёрках я кажусь креативным и буйным. А в реальности…
Меня сдерживает то, что внеземная жизнь должна принципиально отличаться от нашей. Иной климат, иная история планеты, иная химия, иной набор эволюционных случайностей – всё не как у нас. А значит, в романе должны фигурировать совершенно фантастические твари.
От написания фантастического романа меня сдерживает то, что внеземная жизнь должна быть принципиально непохожей на нашу.
Давайте прикинем и перечислим основные параметры:
– Масса существ может различаться примерно в 100 000 000 000 000 000 000 раз.
– Для передвижения организмы могут использовать ноги (от 2 до 750), ветер, течение воды, реактивную тягу, крылья… Среди них должны быть такие, что подбрасывают своих зародышей другим существам, чтобы те их съели, а потом произвели на свет в виде экскрементов.