О началах и концах света: Рождение и гибель мира в мифологии, религии и науке - стр. 20

Надо сказать, что Атум слегка сгустил краски – пропитание усопшему египтянину полагалось вполне реальное и одним «спокойствием сердца» оно не ограничивалось. В этой же главе «Книги мертвых» бог Ра говорит о покойном: «Миллионы, сотни тысяч, десятки тысяч и тысячи ‹…› [ему] даны хлеб и пиво, быки и птицы и все прекрасное и чистое, больше, чем найдется воды в речном потоке. ‹…› миллионами утверждены перед ним; напитки тысячами дарованы ему; пропитание его прекрасное…»

Из других источников тоже известно, что египтян, которые успешно прошли суд Осириса, в загробном мире кормили, и кормили неплохо. Помимо того что они могли пользоваться снедью, нарисованной на стенах гробниц, существовали особые богини, ответственные за их пропитание в Дуате. Так или иначе, окончательно успокоившись по поводу снабжения, покойный решает прояснить вопрос о том, как долго будет длиться его загробное существование.

«А каково время жизни?» – говорит Осирис. Атум отвечает ему: «Ты будешь пребывать миллионы миллионов лет, время [твоей жизни] – миллионы лет. [Когда-нибудь] я уничтожу все, что я создал. Эта Земля вновь станет хаосом и наводнением, как было вначале. [Только] я, я и Осирис [останемся в живых], и я приму облики змей, которых не знают люди и не видели боги”»{87}.

Ответ Атума не вполне понятен. С одной стороны, он грозится уничтожить весь мир и возвратить его к первоначальному водному хаосу. С другой – обещает вечную жизнь Осирису, а в лице этого бога – и всем тем покойным египтянам, которые с ним отождествляются. Значит ли это, что после наступления Конца Света усопшие будут вечно существовать в Нуне (где, вероятно, можно сохранить «спокойствие сердца», но вряд ли будут доступны «хлеб и пиво, быки и птицы»)? Или же катастрофа постигнет только живых, а для покойных каким-то образом сохранятся радости Дуата? Признаться, авторы настоящей книги не смогли найти ответа на этот вопрос.

Шумеро-аккадская мифологическая Вселенная была сотворена очень давно. А появление самих шумеров, если верить их собственным свидетельствам, датируется временем, которое мы сегодня можем соотнести с эпохой неандертальцев и гейдельбергских людей.

На этот счет сохранилось немало документов. Шумеры были людьми аккуратными, любили учет и записывали на глиняных табличках все, что этому учету подлежало, в том числе имена своих царей – как реальных, так и мифических – и сроки их правления. Кроме того, у шумеров существовал обычай, за который современные историки им очень благодарны, – они обжигали свои таблички, превращая их в «вечную» керамику. Греки крито-микенской эпохи, например, тоже охотно наносили на глину самую разнообразную информацию. Но обжигать таблички у них не было принято, поэтому до наших дней дошли только те, которым довелось попасть в пламя пожара. Остальные же за несколько тысячелетий размокли или рассыпались.

Совсем иначе обстояли дела у жителей Месопотамии. Сохранившиеся в развалинах их домов и дворцов таблички исчисляются сотнями тысяч. На них увековечены законы и судебные решения, хозяйственные заметки, личная и деловая переписка, гимны богам, лирическая поэзия… Но сохранились также таблички и глиняные призмы со списками царей. Эта информация, уходящая в глубь тысячелетий, составляет так называемый «Шумерский царский список». Причем самые древние, допотопные (в буквальном смысле этого слова) цари правили в среднем по 30 000 лет. Те, что пришли им на смену после Всемирного потопа (который упоминается в списках), находились у власти по тысяче с лишним лет, а некоторые «всего лишь» по нескольку веков. Сроки правлений понемногу сокращались, пока наконец очередь не дошла до сына знаменитого героя Гильгамеша, Урнунгаля, правившего городом-государством Уруком 30 лет. Урнунгаль жил в XXVI веке до н. э. и считается уже лицом вполне историческим. Его отец Гильгамеш был лицом чуть менее историческим – хотя бы потому, что он сражался с чудовищным великаном Хумбабой и с небесным быком, которого послала ему богиня Инанна. Но Гильгамеш и правил 126 лет, в полном соответствии с тем, что он являл собой пограничный вариант царя, жившего на пересечении мифической и исторической реальностей.