О началах и концах света: Рождение и гибель мира в мифологии, религии и науке - стр. 14

История сотворения мира Птахом описана в так называемом «Памятнике мемфисской теологии». Этот текст был высечен на куске черного гранита в VIII веке до н. э. по приказанию Шабаки – царя Кушитского царства. Шабака довершил завоевание Египта, начатое его предшественниками, и стал повелителем одной из крупнейших держав мира. Но ратные подвиги не мешали царю активно заботиться о сохранении и умножении культурных ценностей. В частности, когда он узнал о древнем[33] папирусе плохой сохранности, на котором были записаны предания о деяниях бога Птаха, он приказал перенести текст на гранитный камень (вошедший в историю как Камень Шабаки). Резчик не только скопировал текст, но и рассказал о том, что делает это по приказу фараона, пожелавшего увековечить «произведение предков», ибо папирус «был проеден червями и его не понимали от начала до конца».

К сожалению, даже столь радикальная забота о сохранности произведения не полностью помогла – позднее из камня сделали мельничный жернов, и часть текста стерлась. Но и сохранившегося вполне достаточно, чтобы в общих чертах представить труды бога Птаха на ниве космогонии.

В Мемфисе стараниями Птаха возникла своя девятка богов – как и в Гелиополе. Но Мемфисская Эннеада состояла только из самого Птаха и восьми его воплощений.

Текст сохранился неполностью, и о некоторых воплощениях бога мы так и не узнаем. Последнее же его воплощение – Нефертум – трактуют как бога растительности, а иногда как воплощение лотоса. В данном контексте, вероятно, имеется в виду именно цветок, ибо «у носа Ра» резоннее пребывать лотосу, а не богу. Но лотос-Нефертум был предназначен не только для ароматизации. По одной из космогонических версий, Амон-Ра «[поднялся] из (водной) первостихии на бутоне огромного лотоса»{73}. А в «Текстах пирамид» Нефертум назван «цветком лотоса у носа Солнца, (когда) восходит он из загоризонтья день каждый, (цветком) при виде которого очищаются боги»{74}.

Автор «Памятника мемфисской теологии» сравнивает возникновение двух Эннеад и подчеркивает, что в основе мемфисской теории творения лежало то, «что задумало сердце и сказал язык»:

«Поистине Девятка богов Атума возникла из его семени и пальцев, но Девятка богов [Пта] – это зубы и губы в этих устах, которые произносят названия всех вещей и из которых возникли Шу и Тефнут. Девятка [Пта] сотворила зрение глаз, слух ушей, дыхание носа, дабы передавали они [все] сердцу, ибо от него исходит всякое знание, а язык вторит тому, что задумано сердцем. Именно так родились все боги, Атум и его Девятка. И каждое божественное слово возникло из того, что задумало сердце и сказал язык».

По этой теории Атум, а значит и вся Гелиопольская Эннеада, тоже происходит от Птаха: «возникла из сердца, возникла из языка [мысль] в образе Атума. Велик и могуч Пта, давший силу свою всем богам и их божественным духам Ка[34] через это сердце и язык».

Несмотря на то что Птах творил с помощью мысли и слова, в самом боге материальный компонент присутствовал: «Памятник мемфисской теологии» называет Птаха «Татенен». В переводе это означает «поднимающаяся земля» – тот самый первоначальный холм, который поднялся из вод Нуна.